3
Звонок в дверь. Кому там жить надоело? В такую-то рань… Уроды. Слов нет. Повторный. Нету меня! Умер! Уехал! Исчез! Третий. Ну ладно, видит Бог, не повинен я в грядущем кровопролитии. Надеть что-нибудь? А смысл? В трусах самое оно. Если свидетели Орифлейма – то сами потеряются. Если соседи… дверь захлопну, да и всё. Ненавижу соседей. Сами с утра до ночи сверлят, пилят, а как я чуть погромче музыку сделаю, так тут же стучат ментам. Крысы. Ладно, иду я! Голова кружится. Давно ничего не ел. Ноги еле плетутся. А может, ну его? Ну позвонят ещё раз десять, да и свалят. Присел. Тяжело жить на Руси. Ещё один звонок. Ладно. Может и впрямь случилось чего? Ага. В лотерею я выиграл. Сто процентов! Миллиард! Прямо в конверте принесли. То-то и звонят, назвониться не могут. Ждут не дождутся своего счастливчика! Да иду я! Щас! Еле дополз до двери.
– Лерка?
Хороший увесистый правый боковой не оставил всяких сомнений в её присутствии.
– Лерочка…
Второй удачно был пойман. Хоть и за секунду до попадания. Поцеловал.
– Ты чего это?
– Я же сказала, что завтра приеду!
– А уже завтра?
– Уже сутки прошли, Вань! Опять авиарежим врубил! До тебя не дозвониться!
– Так в этом же весь его смысл…
– От меня то ты чего прячешь? Трусы свои нестираные? Или задницу свою наглую, оборзевшую?
– Да заходи уже.
– Фу. Какая свинья здесь умерла…
– Упокой, Господи, душу православную…
– Я тебе сейчас покажу душу православную! Где тряпки, швабра?
– А мне почём знать?
– Да пропусти ты уже. Сама всё найду. Пакеты на кухню.
– Да, мэм! Так точно, мэм.
– Чудовище ты. Зачем я к тебе катаюсь…
– Вопрос, интересовавший и Декарта, и Канта… а теперь ещё и Валерию…
– …
– Ну не злись… сейчас я…
Он пошатнулся и не устоял на ногах.
– Сейчас, сейчас Лер… я…
Голова закружилась. Звёздочки поплыли вдоль знакомого уставшего Лериного тела.
– Вань, ты чего! Вань!
– Всё хорошо… я что-то… неважно себя чувствую…
– Сейчас вызову врача!
– Отставить! Кого-кого, а этих я уже видал.
– Вань, да что с тобой! Вань, вставай!
– Я лучше чуток посижу…
– Ты давно ел?
– Ну если шесть баночек козлёнка можно считать за еду…
– Придурок. Пошли на кухню. У меня полные пакеты.
От усталости он уже не мог сопротивляться. Просто взял её за руку, приподнялся и также медленно, отстраненно, как и много раз до этого, снова побрёл за ней…
Через несколько минут в его руках уже красовалась ложка, зачерпывающая суп, а вторая рука жадно теребила горбушку хлеба. Он ел, как сбежавший узник концентрационного лагеря. Ел и ел. Лерка стояла сзади и гладила его по голове. Она уже знала… через полчасика эта квартира засверкает. А затем снова превратится в свинарник. СКАЧАТЬ