– …Жора… Это ты…
Девушка слабо подняла свою руку и коснулась кисти парня, отчего тот пошатнулся в своих намерениях и опустил нож.
Глава II
– Какая же унылая погода. – Рассуждал Родион, сидя на балконе своей квартиры. – Зимой чёрный снег с жёлтыми вкрапленьями, весной, грязевые ванны после растаявшего снега, летом жара с пыльными вихрями, а осенью дождь, туман, холод, и все месяцы сопровождаются абсолютной разрухой. Думаю, Торф никогда и не видывал ничего другого, кроме этого, мучительного уродства. – Взглянув на противоположный многоквартирный дом, Родион устало вздохнул. – Человечник. Удивительное сооружение, этот человечник. Куда ни ткни, в любую точку нашего города, всегда обнаружишь увядающей многоквартирный дом с историей в полвека и с балконами, будто бородавки понатыканными по всему фасаду дома. Да-а-а. Такое ощущение, будто архитектор, когда проектировал подобные сооружения, испытывал самые гадостные эмоции, какие только мог испытывать человек. Нет, архитектор явно ненавидел и, скорее всего, презирал свою работу.
Встав с кресла, Родион открыл окно своего балкона и высунулся наружу. Осматривая окрестности района, парень отдельно зафиксировал взор на автобусной остановке, с которой у него были связаны самые различные переживания. Помнится, когда рано утром он вот так же, как и сейчас тот студент, стоял под этой остановкой. Время было раннее, зимнее, кажется, даже снежок порхал. Автобус всё не появлялся, Родион уже опаздывал на первую пару, когда вдруг где-то слева от него послышался разговор группы уже не молодых, но и не совсем старых людей. Они активно обсуждали его очки, причём громко и вслух, называя его очкариком и, скорее всего, даже провоцируя на конфликт. Родион стоял так несколько минут, мысленно презирая этих индивидов и обещая когда-нибудь отомстить. Тогда, кстати говоря, впервые и возникло у него чувство кровной мести. Сегодня, впрочем, как и всегда, возле остановки по всему газону, если эту жалкую лужайку можно таковой назвать, валялся мусор. Пакетики от чипсов, пластиковые бутылки из-под газировки, осколки от стекла, пачки от сигарет, сами сигареты и ещё, ещё, ещё много чего. Продолжать можно до бесконечности.
– Не жилая улица, а свалка. Недолюды годами старались на славу. – Едко заметил человек, после чего зашёл в свою квартиру.
Ночные шторы делали зал тусклым и даже играли свою воображаемую мелодию на органе, музыкальном инструменте, что так нравился Родиону. Бывало, сидя в одиночестве в своей мрачной комнатушке, он включал на своём смартфоне церковный орган католической церкви и, вслушиваясь в каждую ноту этого, без преувеличения, будоражащего сердца инструмента, подолгу обдумывал свой день. Обои молочного цвета очень хорошо сочетались с чашкой кофе с молоком, что стояла на журнальном столике возле внушительного СКАЧАТЬ