По Америке и Канаде с русской красавицей. Андрей Троицкий

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ я видела его дачу в Переделкино, даже внутри была. Обычный деревянный курятник с двускатной крышей. Холодный и сырой. За глухим высоким забором. А здесь, наверное, дворец?

* * *

      Дворец оказался точно таким же скромным ранчо, где жила тетка, построенный где-то полвека назад, он ничем не выделялся среди окружающих домиков на этой тихой окраинной улице. Окна темные, пыльные, кажется, здесь давно никто не живет. Рита была немного разочарована.

      – Почему-то был уверен, что Евтушенко стишком далек от тебя по возрасту, – сказал я. – И вообще… Это не твой поэт. Если уж брать мастеров его поколения, наверное, – тебе близок Бродский.

      Рита парадоксальна и резка в суждениях, и сейчас верна себе.

      – Ну, постарайся вспомнить пару строф Бродского. Таких, что сразу приходят в голову, как только вспоминаешь его имя. Что из Бродского лежит близко к сердцу, к душе? Ответь. Долго будешь вспоминать, – и ничего. Пустое место.

      – И почему так?

      – Его стихи души не касаются, такие они отстраненные и холодные. Это искусственно сконструированные фразы. Самолюбование, изящная чепуха. А вспомни Евтушенко… Сразу появляется: "Спросите вы у тишины: хотят ли русские войны…", "Сережка ольховая, легкая, будто пуховая…", "Идут белые снеги, как по нитке скользя. Жить бы жить бы на свете, да, наверно, нельзя…", "Со мною вот что происходит, совсем не та ко мне приходит…", "Зашумит ли клеверное поле, заскрипят ли сосны на ветру…" Вот это и есть – Поэзия. Это дыхание. Это энергетика, провода с высоким напряжением. Поэзия заряжает душу током…

      – Все ругают Евтушенко человека. За его самовлюбленность, хвастовство, пробивные способности, любовь к болтовне…

      – А ты меньше слушай. Это великий русский поэт и гражданин, с большой буквы гражданин. С которым никто вровень не встанет. Только будут тявкать где-то там, внизу. Пока своей злостью не захлебнуться. Талантам всегда завидуют, – это закон природы. Так и должно быть. Он сердцем поэт, а не холодный рифмоплет.

      – Я его ругать не стану, – мне не хотелось спорить, – с таким жаром и внутренней убежденностью говорила Рита. – Ну, поскольку экскурсия по святым местам закончилась, нам надо пообедать.

* * *

      Да, как русский поэт, и не просто поэт – сам Евтушенко, – может прожить четверть века в захолустной Талсе – загадка. Думаю, к исходу дней человеческую душу тянет к спокойствию и уединенности. А, впрочем, не знаю….

      Последний раз я увидел Евтушенко, когда в 2015-м году он решил дать в Чикаго единственный, – как он сам сказал, – концерт. Собственно, это и не Чикаго, а пригород, и не концертный зал, а театральный зал обычной школы. Правда, весьма уютный: вокруг небольшой эстрады – ряды мягких кресел с бордовой плюшевой обивкой и в цвет кресел занавес.

      Евтушенко, прихрамывая, вышел на эстраду, остановился. Пиджак с широкими ватными плечами, который он выбрал для этого вечера, оказался тоже бордово-красным, в мелкую черную клеточку, под ним рубашка, белая, в бордовую полоску. СКАЧАТЬ