Вот с пригорка появилась
Деревенька – тишь и гладь.
Городские прослезились:
Ох! Какая благодать!
Небо, поле и листочки,
Воздух – хочется дышать.
Речка, белые цветочки —
И резвиться, и играть
Можно долго. Заморочки
Можно просто забывать.
Беззаботная житуха,
Счастье всюду и окрест.
Ах! Какая это пруха —
Жить средь этих славных мест!
Облысевший поперхнулся, прекратил чтение и закашлялся.
– Длинный стих, – вроде бы оправдываясь, произнёс он. – Когда закончится, неизвестно, а смыслы надо бы знать.
Фэд в знак согласия кивнул и спросил:
– Я могу чем-нибудь помочь?
– Можете, голубчик. Конечно можете, – ответил Вил и, пару минут передохнув, продолжил:
– Деревенька растворила
Городское естество,
Поговорки не забыла:
Вещь не к месту – баловство.
И стоят с тех пор по хатам —
Где в почёте, где кой-как —
Штучки-дрючки – это ж надо!
Сколь забавны, раз их так!
Вот, к примеру, те штиблеты,
Кои блёскают в глаза.
Им как раз, по всем приметам,
Выходить на двор нельзя.
Бабка старая сказала:
«Мне красивое давай
И штиблеты надевай».
А дедуля вторил ей:
«Ты в штиблетах, ей-ей-ей,
Краше всяких королей».
Вот на том и порешили —
К бабке в гробик положили.
– К чему это вы клоните? – перебил чтение Фэд.
Вил недовольно поморщился, покачал головой из стороны в сторону и пробурчал:
– Перебили главную мысль. Зачем же так? Этак и до смыслов не доберёмся.
Фэд, делая вид, что не понимает собеседника, отвернулся в сторону окон и ответил:
– Вы, партайгеноссе, можете быть кратким? А то до утра не доберётесь до финала. Краткость – это, знаете ли…
Облысевший резко отреагировал и произнёс:
– Краткость в нашем случае – торопливость, и более ничего. А торопливость, батенька, вредна, как сорняк в огороде. С ним, с сорняком, приходится бороться каждодневно и постоянно, а чуть зазевался – культурное растение пропало. Вот так и у нас что-то может пропасть.
– Что у нас может пропасть? – возмутился Фэд. Он даже встал, опёрся правой рукой о спинку кресла, а левой поскрябал по редкой бородке.
– Что, позвольте спросить, может у нас пропасть? У нас, у которых всё осталось там… – В этом месте он оторвал руку от бородки и махнул ею куда-то назад и в сторону. – Там было всё, а здесь тихий уголок и больше ничего, – добавил он менее эмоционально и уставился на Вила.
– Вы, батенька, опять нервничаете, а это нехорошо. Это, опять же, от торопливости, – очень спокойно произнёс облысевший и предложил: – Вы сядьте, голубчик. Успокойтесь, а я продолжу.
Фэд злобно посмотрел на него, но ничего не сказал, а только плюхнулся в кресло и недовольно вздохнул.
– Излагайте СКАЧАТЬ