Гранатовый остров (сборник). Владимир Эйснер

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ давай мужика раздевать, да серце слушать.

      А чуть слышно его. Пуля – посередь грудя…

      Два фонаря поставили. Давай его мыть-перевязывать. Спрашивать, кто такой, откуда?

      А он дышит тяжко. Кровь с половиц матушка тряпкой собират…

      У нас слезы сами текут. Видать, в беде человек. Видать, давно.

      Длинна ночь, мороз да зверь. К людям вышел – а тут пуля!

      – Прости, мил человек, – Савва ему кричит, – прости за ради Бога! Нечаянно я – прости. Не умирай, не умирай – живи!

      Он смотрит однем глазом, и в глазу том, не поверишь, радоссь!

      – Кто такой, – кричу ему, – кто такой, откуда, говори! А у него тока кадык ходит.

      А потом руку на ранку, и пальцем на печи написал, – дед Маркел обмакнул корявый палец в кружку с остывшим чаем и вывел на столе мокрым: «NORCE».

      Помедлил чуток и приделал к предпоследней букве крючок-уголок. Получилось: «NORGE».

      – Да, вот так, по буковке.

      Красным по белому.

      И все. Глаз закрыл, дышать – тише, к утру отошел…

      Мы с братом чуть не рехнулись тама: такой грех на душу!

      III

      В другой день отец подъехал с длинного путику.

      У нас-то язык не ворочается, матушка рассказала.

      «Ладно, – ей говорит, – грей воду, обмыть-хоронить», – на нас и не смотрит…

      Как стали мужика раздевать – за гленищем у него нож настоящий, кованной. А человеческой одежи и ниточки нету. Сподники – и те с пыжика[20]. Когды раздели навею – не тока лицо, вся грудь покарябана и заместо правой ступни – культя багрова.

      А лицо, как «босой» ударил, глаз выбил, да кожу сорвал, видать, сам шил. Все кривь-кось заросло, смотреть страшно. А скока лет – не угадать, седой весь, белый… И тощой: кожа-кости.

      Но мастеровой: под ступню у него протез самодельной. В правом бахиле по бокам досточки вшиты и подошва крепка, чтоб без костылей, значит.

      Где хоронить? Тут, на бережку, скала да галька. В мороз не взять.

      Отвезли подале в тундру на песчано место. Костер запалили.

      Отогрем, раскидам головни, талое выберем и по новой. Там и положили. Тятя «Отче наш» прочел и засыпали мерзлым, да бревен сверху навалили от зверя.

      Мы, все четверо, грамотны. Я дак вовсе три класса кончил, пока старшим в подмогу пошел. Ясно – не наши буквы на печи писаны. А что это: корабль, имя ли, фамилие – уже не спросишь.

      Начальству заявить – раций не было. На собаках двести да полсотни верст до поселку. И стока ж обратно. Да в длинну трехмесячну ночь семью бросить?

      Остался тятя. Нам молчать велел. Мертвого не подымешь, а люди разнесут как сороки; объясняй потом «товаришшам»: нечаянно, мол.

      И Савве крепко наказал: «В голову не бери и дурного не задумливай: мать погубишь. Бог правду видит, а мы молиться будем за душу невинную».

      Я же думал: «Как молиться, когда он без креста на шее? Может, и не крещеной навсе?» Ни даже у него кольца на пальце или серьги в ушах, как быват у моряков.

      Ну, делали, как отец велел. Да все поначалу СКАЧАТЬ