Советская повседневность: исторический и социологический аспекты становления. Игорь Орлов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ и натоптано на такой дороге» [Маканин, 2002. С. 123]. Писатели, выступая как историки повседневной жизни горожанина 1970-х годов (особенно скрупулезен Трифонов), апеллировали к житейскому, а не к идеологическому опыту читателя (подробнее по этому вопросу см.: [Саморукова, 2005]).

      Все вышесказанное позволяет сделать заключение: при всей общности проблематики не следует отождествлять историческую науку и литературу. Историк говорит об истинном положении дел, писатель – о правдоподобном. Но главное, что их отличает – порядок изложения: историк следует естественному ходу событий, художник – искусственному. Литература – это параллельный исторической науке «мир символов». В то же время одни литературные произведения сами служат источником знаний о другом времени, принадлежа к нему, а другие – «исторические» – опираются на освоенное художником историческое знание. Значение художественного текста заключается в том, что он насыщен интересными и важными подробностями, типичными» для той или иной эпохи. Ведь представление о норме рождается из представления об образце.

      Глава 6

      Повседневность на микроуровне: художник и книга в лагере

      В лагере… социалистическое искусство приближается к магии… оно напоминает ритуальную и культовую живопись древних.

Сергей Довлатов. Зона

      Сегодня, наряду с биографической историей и историей повседневности, микроанализ стал основной идеей социально-исторических работ [Журавлев, 20006. С. 258]. Тем не менее не прекращаются споры о статусе микроисторического направления и его связи с «большой» историей. Историки вслед за Юргеном Коккой продолжают предостерегать коллег от «склонности к микроисторической мелочишке» [Kocka, 1989. S. 43]. Отчасти это вызвано тем, что микроанализ не существует в чистом виде, а реализуется за счет использования комплексного потенциала биографической и семейной истории, истории повседневности, истории эмоций и проч. Кроме того, многие черты микроистории свидетельствуют о ее тесной связи с антропологией. В частности, их роднит интенсивность описания, представляющего собой фиксацию множества малозаметных случаев или малозначимых фактов, интерпретируемых путем включения их в особый контекст. Но, в отличие от антропологии, микроистория не отказывается от истолкования возможно большего числа событий, моделей поведения, социальных структур, ролей и связей в их динамике.

      Определенную роль в размывании проблемного поля данного исследовательского направления сыграло и употребление категории «микроистория» представителями близких (а иногда и противоборствовавших) исторических сообществ. Так, в конце 1950-х годов Фернан Бродель употребил термин «микроистория» в негативном смысле – как синоним событийной истории, или истории эфемерных событий, которой противопоставлял микросоциологию: «На поверхности мы сталкиваемся с историей событий, заключенных в сжатых пределах времени: это – микроистория; СКАЧАТЬ