Лавердо. Максим Румянцев-Урманский

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ что эта привычка-двухходовочка – зачесывать вихры и элегантно подтирать нос – сохранилась.

      – Ой, чего ты разворошила старье? Сколько дождей с тех пор пролилось.

      – На кого пролились?

      – На наши головы. Кислотные дожди. Но еще не все ячейки памяти окислились. Вот и думаю…

      Она вспомнила, как они вдвоем в молодости щеголяли друг перед другом, да и перед другими начитанностью. Она сыпала цитатами из классики, он – красивыми метафорами. Никто из компании не мог так, даже Шура.

      «Значит, не забыл тот случай – не стерся гештальт, – подумала Тамара. – И не лукавь – подсел неспроста именно ко мне, не просто освежить былое, что-то хочешь выведать. Постарел ты, Пашка, конечно, как и все мы, но крепко природа и родители тебя сколотили: рост великана, густые кудри, пусть и седые, трубный бас. Даже в чем-то похорошел – эти жуткие подростковые прыщи на лице исчезли. Теперь такие брутальные рубцы. Да и порода чувствуется не пролетарская: гордая осанка, костюм носишь как лорд. Откуда аристократизм? Но чего ты, Пашка, мнешься? Как тогда. Сам начал разговор. Уж сформулируй четко: чего надо? Ведь ты косил под правдоруба, не я. Проверяешь – помню ли я? Нет, дружок, не забыла тот нож в спину. Рана заросла густым мхом – это факт, но и простить – не простила. Или не совсем густым?»

      – Время такое было: сам себе не принадлежал, – продолжил Знаменов примирительным тоном.

      – Да, времена были лицемерные. Веселились все вместе, но фигу кто-то держал в кармане обязательно. Помнишь, ходили всей гурьбой в театр? На «Оптимистическую трагедию»?

      – Конечно, помню: я сам организовывал культпоход.

      – Там один персонаж сказал: а вожачок-то сволочью оказался! Не про тебя ли?

      – М-да. Поговорить по душам с тобой сложно. Я хотел прояснить… – Павел замялся, что-то вспоминая.

      – Что прояснить?!

      Тонкий, но мерзкий кошачий коготок царапнул по сердцу. Тело объявило побудку: что-то там, в сорокалетнем прошлом, оставило важные недоговоренности, и они, эти фигуры умолчания, ожили и своими холодными щупальцами потянулись к ней, Тамаре. С чего это?! Она напряглась.

      – Вот ты скажи. Меня гложет до сих пор, – Знаменов взглянул собеседнице в глаза, опять зачесал пятерней волосы и резко продолжил: – Как ты тогда, в пятидесятые, уже всё знала?!

      – Что знала?

      – Всё! Что лозунги на плакатах – фуфло, коммунизм – утопия, компартия – кормушка для номенклатуры! А?

      – Откуда ты это взял? – Тамара опешила, такой поворот застал врасплох. – Ничего такого не знала и не догадывалась даже! Я – как все.

      – Да не надо: двуличность твою все видели. Думала одно, а подпевала на собраниях другое. Вот меня взять: и не понимал всего, глуп был, каюсь – четко стоял на линии партии. Твердо стоял. А у тебя на лице написано. Наверняка, в перестройку задышала полной грудью, побежала по митингам, кричала: «Горбачев, в отставку!». – Павел налил себе еще СКАЧАТЬ