отношений ошибочно представляется нам как (179) познание бытия, не будучи таковым; там, где мы полагаем, что знаем, мы оказываемся в иллюзии, и там, где истинное познание только начинается, оно для нас и заканчивается. Абсолютный агностицизм в отношении того, что прежде всего следует называть знанием, и абсолютный иллюзионизм в отношении того, что предстает перед нами под видом знания, – это взаимозависимые обратные стороны одной и той же точки зрения. Нет никакой разницы, подчеркивать ли ту или иную сторону вопроса, отталкиваться ли от этой или от той стороны при обосновании своей точки зрения. Абсолютный агностицизм, основанный на относительности всякого знания и исключительной субъективности всех отношений, был реализован магометанской сектой мотекаллеминов, чтобы водрузить знамя ортодоксальной доктрины, полученной из откровения, на объявленное таким образом банкротство человеческого стремления к знанию. Субъективность реляционных понятий и относительность знания и бытия также играют важную роль в христианском номинализме, но не доводятся до его конечных последствий. Субъективность реляционных понятий недавно подчеркивал и Кирхман, но без признания относительности всего знания и бытия; именно поэтому он не пришел к агностицизму, а застрял в смеси наивного реализма и агностицизма. Хотя неокантианство подчеркивает субъективность всех категорий, оно не совсем основывается на субъективности одной категории отношения; оно расширяет свою точку зрения скорее со стороны иллюзионизма, и только некоторые его ответвления, отсылающие к ранней теоретической позиции Юма, пришли к агностицизму, которому, по крайней мере, не хватает мужества последовательности. Затем ричлианство возобновило попытку магометанского мотекаллемина в христианской теологии, с тем же намерением использовать агностицизм, чтобы отсечь любые научные возражения против догмы, а также дать возможность образованным людям вернуться к вере Церкви.
Правильность вывода, ведущего к агностицизму, нельзя отрицать, если вторая посылка – субъективность всех отношений – столь же несомненна, как и первая – относительность всего сущего. Эта субъективность отношения вытекает из того, что отношение не может ни (180) содержаться в одном из отнесенных объектов, ни в сумме обоих, ни даже витать посередине между ними, но что оно скорее зависит от субъективного произвола, к какому другому объекту я отношу произвольно выбранный объект и в какое отношение я его помещаю. Первое должно показать, что отношение не может быть чем-то объективно реальным, второе – что оно подвержено субъективному произволу. Однако в обоих случаях попытка обоснования оказывается неполной.
Трехчастная дизъюнкция лишь доказывает, что отношение не может быть чем-то объективно реальным, если референтами являются мертвые, чисто пассивные вещи, не способные к действию, какими являются части содержания сознания или бессильные движущиеся субстанции в пустом пространстве, какими их представляет
СКАЧАТЬ
