Обыкновенная жизнь. Роман. Александра Китляйн

Чтение книги онлайн.

      Зэков с Алтая по каким-то неведомым распоряжениям, в связи с какой-то, им неведомой необходимостью, в ноябре сорок первого перебрасывали в Иркутск и ещё дальше на север. За три часа до погрузки отобранных для этого в барнаульском каземате кормили в общей столовой. Получив порцию еды, Калачёв увидел занесённую над ней чужую руку, когда почерпнул первую ложку. Не оборачиваясь, ляпнул тому ещё горячую кашу в морду. Сунул чашку новому дружку Ване, стоявшему рядом и, повернувшись на месте всем корпусом, схватив обидчика за грудки, притянул и боднул головой в челюсть. Тот перевернулся, ударился спиной о скамейку, задрыгал ногами. Был старше, но потрёпанный и не такой сильный. Повезло справиться. Колян взял чашку и с деланым спокойствием начал есть. Надзиратели на этот раз не утащили зачинщиков в карцер – довольно окрика. Для наказания нет времени. Одобрительное хмыканье и обидные в адрес побеждённого смешки завершили сцену. Подросток Ванька выразил своё восхищение взглядом. Он был подсажен к нему в камеру недавно и не отставал ни на шаг. Такого спокойного сокамерника у Николая ещё не было. Сверх меры обрадовался парнишка, когда они оказались при перевозке в одной «хате» – отсеке вагона. Нюриного Ванятку ему напомнил. Безобидный сирота – стащил что-то от безысходности. Колян взял его под свою опеку. Он уже знал, что наличие подзащитного не только налагает обязанности, но и поднимает в среде осужденных авторитет.

      Набитые зэками вагоны топили плохо. Ехали долго – дольше, чем требовалось обычно для преодоления расстояния. Их перецепляли, загоняли в тупики и держали там сутками. Составы с грузами для войны, идущие на запад, имели все преимущества. Ночами становилось всё холоднее. На Алтае зима начиналась ни шатко, ни валко, а на Север, куда их везли, – приходила сразу полной хозяйкой. Мёрзли под утро. Тёплую одежду им выдадут на месте. А пока они сидят или валяются на голых полках в своей арестантской летней робе. Та кормёжка в столовой была последней. В дороге питание не предусмотрено. Давали сухой паёк. В туалет водили три раза в сутки – хорошо, что не кормили. Тяжёлый воздух от запахов пота, курева, матерной брани казался всем поганой, мутной рекой. Хотелось вынырнуть из неё, как рыбе, сделать хоть один глубокий вдох. Душно и темно. Темно в отсеках даже днём. Окна в «столыпинских вагонах» есть только там, где курсируют вооружённые конвоиры с собаками. Сознание угнетено, омрачено однообразным интерьером и жутким контингентом, в котором все подозревают всех, и все способны стащить чужой сухарь, кусок сахара, тряпицу, огрызок карандаша, обмылок или расчёску. А поскольку купейные сообщества образовались из людей случайных, но готовых во что бы то ни стало отстаивать свои убогие интересы, то там, то тут возникают стычки. Надзиратели усмиряют буйных дубинками. Каждые полтора часа заходят и осматривают купе. Каждые три часа проводят шмон. Они призваны создавать как можно больше неудобств подопечным и тем поддерживать порядок. Делают они это с великим воодушевлением и прилежанием.

      От Иркутска СКАЧАТЬ