– Ну, что скажешь? – спросил Норов Моряка.
Моряк не спешил с ответом. Вопрос Норова подразумевал, что организацию всего процесса Моряк возьмет на себя. Моряк задумчиво почесал синие наколки на плечах, сделал несколько затяжек и свел брови.
– Ну, гляди, – степенно и негромко заговорил он. – Биксу, которая всю эту херню закрутила, надо на глушняк ставить.
Норов переменился в лице и, не донеся бокал с вином до рта, поставил его на стол. Начало было слишком резким. Моряк заметил его реакцию.
– Че задергался? – хмыкнул он.
– Может быть, все-таки обойтись без мокрухи?
Моряк неодобрительно пожал татуированными плечами и развел руками:
– А как?
Не дождавшись ответа, он прибавил с укором:
– Мне что ль это надо? Ты сам попросил. Я тебе грамотный рамс раскидываю, а ты сразу по тормозам!
– Нет, нет, продолжай, – успокоил его Норов. – Я просто хочу принять во внимание все варианты…
– А какие еще варианты? – ворчливо проговорил Моряк.
Он затянулся и выпустил едкий дым.
– Ну, раз уж ты такой добрый, давай ее кислотой обольем.
– Хорошо, – преодолевая внутреннее сопротивление, кивнул Норов.
Кислота была ненамного лучше убийства, если вообще лучше, но отступать ему уже было некуда. В случае повторного отказа Моряк обиделся бы и прекратил разговор.
– А ебаришку можно просто поломать да на больничку отправить, пускай после всю жизнь на таблетки горбатится.
С этим предложением Норов не спорил.
– А с остальными что? – спросил он.
– А че с ними сделаешь? – скривился Моряк. – Шалавы все же. Морды им бить – стремно. Разве что попугать до кучи?.. Да они, чай, и так испугаются, когда узнают, что с этой падлой сотворили.
Илья, слышавший весь их разговор, не вытерпев, обернулся к ним.
– Бухгалтершу просто так нельзя отпускать! – напомнил он. – Та еще сука! Сначала воровала, а после на Пашку всех собак вешала.
– За то, что воровала, ей не предъявишь, – авторитетно возразил Моряк. – Воровать – не западло, у каждого – своя работа. Мы – че, легавые, что ли, за такое подтягивать? А вот за то что ссучилась да мусорам все слила, можно ее малость того…
Он потер подбородок, прикидывая.
– Ну, допустим, табло порезать слегонца… Чисто для острастки. Как, Саныч? Катит?
Моряк называл Норова «Санычем», так же, как и прокурор.
Норов слушал их, и чувство стыда поднималось в нем. Они были его друзьями, СКАЧАТЬ