Хозяйка Мельцер-хауса. Анне Якобс

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ старше остальных трех, до войны он работал учителем в деревенской школе. Может быть, поэтому Вольтингер считал, что именно он должен держать над ними негласное шефство. Гумберт терпеть его не мог, но еще больше он ненавидел Юлиуса Кернера – за то, что тот так отвратительно ел. Он жевал, не закрывая рта, так что можно было видеть, как между нижней и верхней губой текут слюни и как его маленькие редкие зубы перемалывают пищу.

      – Нога сильно опухла, – доложил Тиммерман. – Но я сейчас встану. Проклятие, что за чертовщина!

      Солдат застонал еще сильнее. Вероятно, он попытался подняться и опереться на ногу. Вольтингер зажег спичку, и желтоватый свет висевшего в конюшне фонаря рассеял темноту. Он осветил пожухлое сено, на котором они расположились на ночлег, и почерневшие от старости чердачные балки, с которых свисала паутина. Доски под ногами не везде были плотно пригнаны, и из зазоров поднимался теплый пар от коровника, расположенного прямо под ними. Трудно вообразить нечто более отвратительное, чем этот клейкий, вонючий запах коровьего навоза – он въедался во все, буквально во все – в одежду, волосы, кожу. Гумберт был уверен, что даже дыхание у них было пропитано вонью свежих коровьих лепешек, и ему становилось противно от себя самого.

      – Эй, малыш, вставай. Пошли. Нам не нужны неприятности из-за тебя!

      Хорошенький пинок под зад заставил его вздрогнуть. На какую-то долю секунды он уставился на мерцающий свет фонаря, который Вольтингер держал над ним, потом, ослепленный им, закрыл глаза.

      – Не забудь вальтрап…

      Не оставалось ни единого шанса погрузиться опять в мягкую темноту сна, в это единственное прибежище, оставшееся ему здесь, в этом земном аду. Пришлось встать, распрямить сгорбленные плечи навстречу пронизывающему влажному холоду и немилосердным суждениям, с позволения сказать, «товарищей». Ему пришлось поторопиться, иначе бы Вольтингер скрылся с фонарем внизу, обрекая его на поиски ведущей вниз лестницы в полной темноте. Это было весьма опасно, ведь можно легко просмотреть отверстия между досок в полу и свалиться. Гумберт сел, стащил с плеч чепрак, встряхнул его и скатал. Он закашлялся – сено было пыльным, отчего все кругом было покрыто серым налетом.

      Внизу в конюшне смачно и звонко мочились товарищи, так, как это делали мужики в крестьянских бельгийских семьях. Вероятно, и бабы «облегчались» зимой так же, стоя среди пятнистых коров – а их было пять – но делали они это не так открыто, а более деликатно и никогда не позволяли себе это в присутствии хотя бы одного немецкого солдата. Об изобретении ватерклозета здесь, в деревне, похоже, не слыхивали. Гумберт уединился в уголке, встав спиной к коровам и сослуживцам, и расстегнул ширинку. Он думал, что хотя бы сейчас его оставят в покое, но не успел он справить свою нужду, как кто-то так резко хлопнул ему по правому плечу, что он слегка забрызгался.

      – А где твой клубничный джем? – задал вопрос Юлиус Кернер. – А масло?

      – Нет, масло все, кончилось.

      – Уже все? Какая жалость! Эй, Яков! Это ты вчера получил посылку? С маслом?

СКАЧАТЬ