Голоса эпохи. Избранная проза и поэзия современности. Том 1. Сборник

Чтение книги онлайн.

      – Дура-дура-дура! – прохрипел он самодовольным и сладковато-ядовитым голосом, потом отвернулся к окну и уставился в одну точку. За окном летели тяжёлые белые хлопья, они так и норовили облепить собой всё: деревья, стены, стёкла, двери, но, обессилев, падали на асфальт. Однако асфальт ещё помнил летнее тепло и безжалостно плавил снег, превращая снежные хлопья в неприглядную серую жижу, хлюпающую под ногами.

      Я стояла у плиты в оцепенении и лишь только повернула голову, чтобы убедиться в реальности происходящего, как кофе тут же сбежал. Пока я возилась, оттирая бурое пятно на плите, бекон, уже изрядно подгоревший, выгнулся и зашипел. Гадство!

      – В таком случае, ты тоже остаёшься без завтрака, старый грубиян! – только и смогла выдавить из себя я наконец, подойдя к окну и накрыв клетку плотной тканью. Я даже не взглянула на него. Подумать только! Столько лет притворяться… И когда я уже смирилась с мыслью, что скорее заговорит утюг, чем мой безмозглый попугай, он вдруг разродился на три слова. А вернее, на одно. Коварный негодяй! Нет, я не злая… Я просто в ярости! Сколько лет по вечерам и воскресным утром я, стоя на коленях перед клеткой, пыталась научить его хотя бы простым словам… Он возмущался и лишь хлопал своими безусловно красивыми, блестящими крыльями. И поверьте мне, этого слова я ему точно не внушала.

      Честно говоря, я не хотела его брать. Но родители заявили, что одной в моей новой квартире будет неуютно и скучно, и всучили его мне как подарок на новоселье. Я даже не знаю, сколько ему лет… Лет двадцать назад мама купила его в одной парижской лавке. А молодой темнокожий продавец – нет, просто абсолютно чёрный, – бесконечно тараторивший «Merci beaucoup!», тут же выписал справку на вывоз экзотической птицы и вручил маме огромную клетку с самодовольным попугаем. Я не знаю, как называется у птиц то, что у человека является лицом, но его, скажем, голова безусловно выражала царственную надменность и полное безразличие к окружающим.

      Когда бурная и, мягко говоря, не самая верная реакция утихла, на её место, нетерпеливо перебирая пальцами по краю стола, заявилось любопытство. Вот именно. Любопытство.

      Я подошла к клетке и спросила:

      – И почему молчал?

      – Обиделся.

      – Господи Боже мой! Да на кого?

      Он, выдержав паузу, голосом Хазанова произнёс:

      – Старая дура пообещала написать книгу, да таланта хватило на одну фразу. Нелицеприятную.

      Больше он не проронил ни слова. Закрыл глаза и отвернулся.

      Глава первая

      Так прошла неделя. Молча завтракали и ужинали. Вечерами я читала Вадима Зеланда, пытаясь прокручивать самую счастливую киноленту моей жизни. Я уже не рассчитывала услышать его историю, как вдруг, словно и не было никого молчания, он сказал:

      – Девочка моя, у всего есть начало… А вот конца может и не быть. Расскажу тебе одну историю, только ты не обижайся, как эти пустоголовые птенцы, не понимающие разницы между «реноме» и «паблисити».

      Давным-давно СКАЧАТЬ