И в комнату входит мужчина.
А я боюсь поднять глаза, будто в них сразу отразится все, что я думаю.
– Как твои дела? – спрашивает он и подходит к кровати. – С тобой хорошо обращались?
– А вам-то что? Не сама же я себя тут заперла, будто я враг народа, которому свет белый видеть не положено.
– А мне? – Слышу в его голосе… какую-то не столько улыбку, столько похоть. Прямо сквозит. – А мне нужно, чтобы ты была жива и здорова. – Наклоняется и провожу ладонью по лицу, убирая мои волосы за ухо. – А то завянешь еще, толку с тебя потом никакого.
– Правда? Заботливый вы вот такой? – Язвлю я. – Тогда выпустите меня отсюда. И я обещаю оставаться живой и здоровой еще очень долго.
– Шутки шутишь, значит. Это хорошо. Без чувства юмора далеко не уедешь. Но я сюда не за этим пришел.
Приплыли! Теперь он пришел за чем-то, а не просто так.
– А за чем же?
Поднимаю на него глаза и теперь не просто чувствую, а вижу, что он просто горит желанием: взвинченный, возбужденный такой.
– Поднимись, – безапелляционно приказывает он.
– Что? Зачем? – пугаюсь я.
– Живо! Встань и повернись к окну.
Блин, блин, бли-и-ин! Вообще нехорошо все это. Чего он приперся именно сейчас, когда все так плохо. Почему он вообще приперся?!
Понимаю, что отвертеться не выйдет, и послушно поворачиваюсь, ставлю босые ноги на пол и, дрожа всем телом, поднимаюсь. Только с опаской смотрю на него.
– Теперь сними бретели и позволь платью упасть на пол, – твердо говорит он.
– Что?! Нет! – вспыхиваю и обхватываю себя руками, будто меня это может защитить. Резко оборачиваюсь к нему.
Мужчина вдруг хватает меня за подбородок рукой, так сильно, крепко и больно. И говорит:
– Ты теперь моя личная игрушка и будешь делать все, что я скажу! Абсолютно все, причем когда скажу и как скажу, поняла? Иначе мне надоест с тобой играть. А ты знаешь, что делают с надоевшими игрушками?
Я была права. Это настоящее сексуальное рабство! Он будет делать со мной все, что захочет. И я даже никак не смогу сопротивляться. Если буду пытаться, он меня просто прибьет. И точно прикопает потом в палисаднике… Трясусь, пытаюсь собрать мысль в кучу и заставить себя со сжатыми челюстями выговорить:
– Выбрасывают?
– Хуже, солнышко, гораздо хуже. Будь послушной девочкой и радуй меня, и тебе не придется этого узнать, а я буду хорошо о тебе заботиться. Я еще раз спрашиваю, поняла?!
Киваю и кривлюсь от боли, и на глаза накатывают слезы, потому что я вижу, как возбужденный член оттопыривает его брюки. Не так я представляла себе свой первый раз.
Мужчина наконец отпускает меня и расплывается в опасно дикой улыбке. И ждет.
Мне точно ничего не СКАЧАТЬ