Куриный бульон для души. Не могу поверить, что это сделала моя кошка! 101 история об удивительных выходках любимых питомцев. Джек Кэнфилд

Чтение книги онлайн.

      Когда я возвращаюсь домой, моя кошка по имени Пискетт встречает меня у двери. Затем мы обе отправляемся на кухню, где Пискетт исполняет свой неизменный счастливый танец вокруг миски.

      Так было и сегодня. Я позволила себе расслабиться и забыть все тревоги дня, играя с кошкой. В конце концов, Пискетт утомилась и свернулась клубочком на диване.

      – Хорошо, – сказала я себе. – Теперь можно спокойно репетировать.

      По правде говоря, с моими вокальными данными меня вряд ли приняли бы в Джульярдскую школу[1]. Но и двух лет обучения на факультете музыки в местном колледже оказалось достаточно, чтобы я осмелилась присоединиться к церковному хору.

      – Единственное время, когда ты можешь позволить себе не тренироваться, – сказала моя преподаватель по вокалу, – это дни, когда ты не дышишь.

      По ее меркам, я не дышала больше четырех лет.

      – Я еще не совсем готова, не так ли? – спросила я Брайана, руководителя хора, на первой репетиции.

      – Ты справишься.

      Он задумчиво улыбнулся и поставил меня в секцию сопрано, но поближе к альтам. Возможно, мой тембр находился где‐то посередине.

      За шесть недель до Рождества Брайан раздал партитуры к одному из произведений Джона Раттера.

      Спустя еще некоторое время он подарил нам кассеты с записью оркестра, чтобы мы могли репетировать самостоятельно.

      И вот я дома. Пискетт мирно дремлет на диване за моей спиной.

      Я вставляю кассету в магнитофон и усаживаюсь, скрестив ноги, на полу посреди гостиной. Разумеется, я понимаю, что нарушаю таким образом одно из важнейших правил пения. Партитура лежит передо мной, я двигаю по ней указательным пальцем. Когда приходит время партии сопрано, я делаю глубокий вдох и вытягиваюсь. По крайней мере, другое правило, которому меня научил мой преподаватель по вокалу, я помню: высоко подниматься и затем опускаться с каждой нотой.

      Свои лучшим сопрано я пропела на латыни:

      – Gloria in excelsis, Deo.

      Пискетт тут же проснулась и бросилась на меня с мяуканьем.

      – Не сейчас, Пискетт. Мне нужно репетировать.

      Я погладила ее и продолжила петь.

      Она перелезла через мои ноги и, наступив передней лапой мне на грудь, другой закрыла мой рот. Ее уши прижались, глаза превратились в янтарные щелочки. Она нахмурилась, сморщилась и стала похожа на грустного арлекина. Я и не знала, что кошки умеют хмуриться.

      – Пискетт, ты пытаешься мне что‐то сказать?

      Я перемотала пленку. На этот раз, как только я попыталась взять высокую ноту, Пискетт укусила меня за локоть. Это был скорее предупредительный укус, чем травмирующий. После чего закрыла мне рот теперь уже обеими лапами.

      Я остановила пленку и потянулась, похлопывая по полу рядом с собой. Пискетт успокоилась.

      Я представила себе газетный СКАЧАТЬ