Я поднимаюсь наверх и прохожу по коридору, останавливаясь у кабинета своего отца. Подняв руку, тихонько стучусь и жду ответа. Спустя пару минут дверь передо мной открывается.
– Проходи, – произносит отец, направляясь в сторону небольшого столика у стены, где стоит заваренный в фарфоровой посудине чай. – Хочешь?
– Не отказалась бы, спасибо.
– Тогда присаживайся, сейчас я налью нам чай.
После его слов я усаживаюсь в кожаное кресло и подбираю ноги под себя. Папа ставит на маленький столик, расположенный между нами, чашки с блюдцами и усаживается напротив.
– Я совершенно не понимаю её… – произношу на тяжёлом выдохе, словно силы сдерживать свои эмоции не осталось.
Отец молча кивает и закидывает одну ногу на другую.
– Неужели она не осознает, что это абсолютно неуместно сейчас? – поднимаю брови в недоумении. – Она так страдала несколько дней, с ума сходила, я переживала за неё, а потом… – я затихаю, переводя сбившееся от нервов дыхание.
– Я хорошо понимаю твои чувства, дочка, – отвечает отец, медленно отпивая чай. – И даже вполне солидарен с ними. Но сейчас я не обладаю огромным количеством времени, чтобы вступать с твоей матерью в дискуссии.
Поднимаю на него глаза, слушая его меланхоличный голос.
– Но она совершенно не думает о твоих чувствах, отец, – вновь опускаю глаза, качая головой. – Иногда мне кажется, что вы из разных миров, отец.
Папа тяжело вздыхает.
– Так и есть. Я встретил Клару, когда строил свой первый дом, – произносит неожиданно он.
Так странно, но я не припомню, чтобы он или мама рассказывали нам с Маэлем историю их знакомства.
– Отец Клары был строителем, и она постоянно навещала его на работе, приносила еду. А когда приходил я, она часто украдкой улыбалась мне, хотя в присутствии своего отца боялась даже посмотреть в мою сторону. Меня её голубые большие глаза сразу покорили. А ещё изящная легкость и простота в ней, которая читалась в каждом её слове и действии. Я тогда смотрел на неё и думал, что она совсем другая. Совсем не похожа на тех девиц, что находились в моём окружении. Те были избалованными принцессами, которым были интересны лишь материальные блага противоположного пола и его семьи, чтобы можно было приумножать капиталы и иметь больше связей и власти, а мне… – отец громко усмехается, – это было не интересно. Скучно! Я был пресыщен, совершенно избалован такой жизнью. Мне хотелось приключений, чего-то нового, пускай даже ради забавы. Тогда, в свои восемнадцать лет, я начал ходить по клубам, много выпивать и знакомиться с разными людьми, чем очень сильно раздражал своего отца, который не принимал подобного рода действий. В Лондоне его знали и уважали, а я был грязным пятном СКАЧАТЬ