Всё больней и любимее жизнь…. Галина Комичева

Чтение книги онлайн.

      Мне странно, что и я когда-нибудь умру,

      навеки успокоюсь, и в соседстве с другими

      трупами… Ну нет, я не умру!

      Мой город, как он может, не пойму,

      спокойно отпустить меня во тьму?

      …Поверить ли, что буду я везде,

      в цветочках-лепесточках, что облаком я стану,

      что буду я стоять торжественным каштаном

      на улице моей, и – с гимнами весне?

      Нет, что-то здесь не так.

      Проблема – не пустяк.

      …Речным песочком тоже

      на берегу Днепра не хочется мне быть.

      И если посудить, на что это похоже! —

      всю душу во кристаллик заключить

      и жизнь земную навсегда забыть?

      А вот придумали ещё – быть квантом света…

      И этого я не приму совета.

      Я верю в жизнь,

      я верю в птичью стаю,

      я верю в душу, ту что на земле,

      и всё что дышит и произрастает,

      давно и благодарно верит мне.

      Я люблю тебя, дерево,

      и твоё растворение в воздухе,

      и паренье твоё надо мною,

      и легкие вздохи.

      И когда мне темно,

      настежь я открываю окно,

      и смотрю в темноту – ты паришь,

      ты паришь, значит, всё не так плохо.

      – Что делает Природа?

      – Что делает? – Живёт,

      сама того не зная,

      свободней всех свобод.

      Сверкает или тлеет,

      снег выпал-снег сошёл.

      – Ну как тебе в апреле?

      – В апреле хорошо.

      Не думать о вчерашнем

      и завтрашнем, и прав

      тот куст, что нас, дурачась,

      цепляет за рукав.

      Я эти шутки знаю

      на память, наизусть,

      апрель вселяет радость

      и выселяет грусть.

      Июльский дождь упал, как камень.

      Июльский дождь упал на мостовую.

      С такою сверхъестественною силой

      его бросало неземное существо

      с необычайно развитой мускулатурой.

      Раскачивая контуры домов,

      дворов колодцы заполняя криком,

      он был движеньем, гневом, был великим,

      был гением дождепаденья. Гнев его

      начало брал в субстанции астральной,

      чтоб разрешиться пляской ритуальной.

      Я не забуду Пирогово —

      ячмень, полынь-трава, тепло…

      и лето вязкое текло,

      как мёд из банки трёхлитровой.

      Лицом – к свободе ячменя,

      затылком – к темноте декабрьской,

      и я была вольна дикарски,

      как будто не было меня.

      Листья в лесу перегнили.

      Со скрипкою на весу

      до нитки раздетое дерево

      качается на ветру.

      Кру-кру – над лесом,

      скрип-скрип СКАЧАТЬ