Перед Европой. Алексей Чепелов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ чтобы лучше нас, грешных, завлекать.

      – Да, в ней есть «изюминка» и «тайна», – Еленский тоже сел на широкие перила и закурил, – но насчет того, что это «особое устройство организма», ты очень ошибаешься; это явление духовного порядка.

      – Ха-ха-ха-ха! Ты, кажется, совсем не изменился, ха-ха-ха! умрешь с «идеализмом в мозгу» и «романтизмом в сердце». И насчет политики, наверно, так же думаешь, ха-ха-ха-ха! как ты говорил? да, что «политика в самом высшем смысле никак не влияет на то, что называют жизнью», ха-ха-ха!

      – Ха-ха-ха-ха! Да, так же. А что, твои взгляды, то есть политические, я думаю, изменились за эти почти три года в «Великой России»? я еще в Москве хотел спросить, но как-то все сбивались на другое.

      – Кое-что изменилось, но не потому, что в «Великой России», то, что я в ней, почти ничего не изменило; нет, изменило: я, – Межин рассмеялся, – всегда был как «политический человек» в некотором роде исключением, и за эти почти три года некоторые взгляды, наоборот, укоренились… думаю, окончательно, и – заметь – как раз те взгляды и убеждения, которые, кажется, именно должны были искорениться или, по крайней мере, хоть как-то измениться. «Рабство ненавижу» (помнишь это наше выражение?), например, еще сильнее, то есть тот главный русский факт, что сто миллионов выбиваются из сил за кусок хлеба, потому что все богатство России принадлежит нескольким сотням варнаков, владеющих ею вместе с крючками и мушарами… этой паскудной отрицательной тысяче, – он опять рассмеялся. – Это уже мое; недавно придумал. Помнишь, – усмехнулся, – Версилов у Достоевского говорит о «высшей мысли, идее-чувстве», выше которой ничего в мире нет и никогда не было, что ее носители у нас в России, то есть тогда были, только, может быть, тысяча человек, и что вся Россия жила до сих пор только для того, чтобы родить эту тысячу? Это высшая точка; та тысяча человек, о которых я говорю, низшая. Потому тысяча «отрицательная». Уже из этого можешь видеть, что и главный пункт тот же.

      – Насчет, – Еленский засмеялся, – «искоренения отвратного постбольшевистского каторжного барака», «когда придет время»?

      – Ха-ха-ха-ха! Да. Но, хотя ничего не изменилось, то есть основные взгляды, а кроме того, довольно много приобрел, – в частности (а впрочем, это-то главное), Россию узнал, – работать тяжело; очень тяжело, потому что презираю и ненавижу их, а в последнее время еще тяжелее, потому что в последнее время как-то особенно сильно стал ненавидеть их, – он вдруг оборвал. – Я хотел тебе сказать, – сказал он секунды через две. – Я больше не могу с ними работать, то есть совсем не могу, – сказал он; – и я именно приехал сюда, чтобы решить этот «вопрос», то есть приехал бы в любом случае, дальше тянуть нельзя было, сестрица бы смертельно обиделась, я обещал раз пятнадцать, но главным образом именно для этого приехал: там нельзя было, я чувствовал: сосредоточиться нельзя. Я думал, разумеется, еще когда только собирался к ним, еще когда мгимо кончал, что когда-нибудь, может быть, и наступит такой момент и не смогу работать с ними и не смогу СКАЧАТЬ