Жизнь сквозь призму сновидений. Непостижимое – реальность бытия. Милена Лакузье

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ Отдала в издательство, напечатали. Она была довольна: «Хорошая вышла книга». Исполнился четвертый вещий сон.

      Вскоре после этого сна с Бехтеревой произошло, пожалуй, самое жуткое событие. Академик назвала его контактом с потусторонним миром.

      После двойных похорон вокруг неё начало происходить такое, во что бы сама она ни за что не поверила, считая, что стала жертвой миражей больного воображения. Но рядом находилась свидетель – Раиса Васильевна.

      Обе они отчётливо слышали шаги в комнате, когда, кроме них, там никого не было. В другой раз Наталья Петровна, моясь в ванной, снова услышала, как кто-то идет к ней, испугалась, позвала Раису, та не ответила, но шаги стали удаляться. «Когда я через шесть-восемь минут вышла, Р. В. сказала мне: „А зачем вы выходили только что? И почему не ответили мне?“. И добавила, что сидела спиной к „шагам“, причем испытывала странное чувство: ей было трудно повернуться ко „мне“. Она пыталась заговорить со „мной“, но „я“ не отвечала. История эта произвела на нас обеих очень сильное впечатление, впечатление чьего-то присутствия».

      В спальне висел большой портрет мужа. Наталья Петровна подолгу беседовала с ним, как с живым. Однажды они с Раисой Васильевной вошли в спальню и замерли: из правого глаза Ивана Ильича текла крупная слеза. Не веря себе, зажгли свет. Слеза продолжала катиться.

      Наталья Петровна пыталась критически осмыслить увиденное: «Это „странное“ явление я вписываю в „зазеркалье“ условно. У меня был страх позднего прихода, хотя бояться было, к сожалению, уже некого. И какую-то особенность портрета я могла в этой ситуации принять за слезу… Да, но почему мне казалось, что слеза движется? Потому что слёзы обычно движутся? Вот здесь – не исключаю. И почему всё-таки Р. В. тоже сказала о слезах? Вот это уже сложнее для простого объяснения. И всё же правило: где можно хотя бы предположить обычный механизм, не „зазеркальный“, – принимать именно его. И в этом случае он вероятен».

      Надо было успокоиться, но не получилось. Вскоре, случайно выглянув в окно, она увидела: «Сойдя с поребрика, прямо на тающем снегу, стоит странно одетый человек и – глаза в глаза – смотрит на меня. Я знаю его даже слишком хорошо, но этого просто не может быть. Никогда».

      Она позвала в комнату Раису Васильевну, но не сказала зачем. Та вдруг посмотрела в окно: «Да, это Иван Ильич там стоит!.. Неужели вы его не узнали?!». Наталья Петровна, конечно, узнала.

      Она никогда не была примитивным материалистом в духе «марксистско-ленинского учения». Но своему «зазеркалью», где могла, сопротивлялась, относила видения-слышания к галлюцинациям на фоне измененного состояния сознания из-за навалившейся трагедии. Но как тогда быть с теми же «галлюцинациями» у Раисы Васильевны? Наталья Петровна допускала, что своим эмоциональным состоянием вызвала в ней аналогичную реакцию (вспомним «психический микроб» Бехтерева). И всё-таки утверждала: «И сейчас, по прошествии многих лет, не могу сказать: не было этого. Было».

      «Я СКАЧАТЬ