– Группа, вы успокойтесь, пожалуйста.
– Не хочуууу… – воет Таня. Дура, чтоб тебя. Против воли – сама начинаю понимать, что из глаз бежит.
– Успокойтесь. Я никуда не ухожу. Не ухожу, слышите?
– Обещаете, Юлия Евгеньевна? – Танька поднимает мокрое лицо. – Никуда не уйдете? Можно к вам приходить?
На миг лицо Чуйковой меняется – что-то пробегает по красивым, искалеченным тяжелым медицинским стажем, чертам – что-то, ломающее сталь, что-то, возвращающее на щеки девичий румянец.
– Приходите всегда. Если помощь нужна – я всегда вам помогу.
Мы на миг застываем. Обнимая, прижавшись. Чувствуя холод. Понимая, что сейчас надо вежливо отстраниться, извиниться, уйти…
– И просто так – приходите. В любое время.
Мы молчим.
– Дурочки вы мои… – шепчет Юлия.
Танька снова начинает реветь. Мы все – тоже.
Стыдоба. Выпускная группа. Фельдшера. Пять дипломов «с отличием».
Напоминаю себе об этом, вытирая красные, мокрые от слез глаза.
* * *
Дверь двадцать первой бригады распахивается, стоит только мне с ней поравняться.
– Офель, зайдешь?
Мнусь.
– Нин, нас на обед запустили, некогда трындеть. Давай потом?
– Не даю потом, заходи. У нас пообедаешь.
– Уболтала, – сдаюсь и захожу в бригадную комнату – тесную, узкую, сдавленную стенами из кирпича, разделившими бывший зал ожидания аэровокзала на ряд переборок, названных комнатами отдыха персонала. Стол, два стула, две тумбочки и здоровенный, удобный, хотя и древний, диван, невесть как протиснутый сюда сквозь узкую дверь – вот и вся обстановка. На окне – занавески из голубого муслина, за окном – густая зелень листьев инжира, закрывающих дневной свет, крупных, плотных, похожих на форме на какое-то мелкое животное.
Усаживаемся, Нина пододвигает ко мне тарелку, аккуратными движениями ссыпает в нее капустный, кажется, салат, густо усыпанный сверху неведомыми мне дагестанскими специями, пряно и вкусно бьющими запахом в нос, рикошетом отлетающими в желудок, разбавленный аккуратно нарезанными помидорами и огурцами, посыпанный мелкой сечкой зеленого лука, сельдерея и киндзы.
Верчу головой.
– Евсеева где?
Нина фыркает.
– Как обычно – в машине.
Фыркаю и я, хотя шутка уже далеко не первой свежести. Евсеева Анна Тихоновна – тот еще персонаж, больной работой на «Скорой помощи», как принято выражаться, «на всю кору головного мозга, затрагивая спинной и красный костный». В бытность свою заведующей подстанцией, она бродила по бригадам ночами, не давала спать, пресекая сие категоричным: СКАЧАТЬ