Оставайся свободником.
Не. Становись. Их. Цепной. Псиной.
– А ведь он состоял! Представляешь?! Недолго, но состоял! Будучи шестнадцатилетним мальчишкой, юным, но сильным, вступил в «Эрос»! А знаешь, каким было его первое задание?!
Нет. Нет!
Заткнись, не говори! Шейн… он никогда не лгал ей!
– Убить двух сбежавших сотрудников, что своровали чертежи оружия массового поражения! О-о, он великолепно справился с этой задачей! Прострелил их головы без колебаний! Да вот загвоздка, ему было сказано не только убить предателей, но и отправить на тот свет их новорожденную дочурку, а вот тут… пха-ха-ха! Рука-то, дрогнула, тварь!
– В…врешь… никогда бы он…
Никогда бы – что? Не убил? Каких-то левых людей?
Никогда бы не пошел в корпорацию?
«Не вступай, Джесс, они заставят тебя делать то, чего ты не хочешь. Мерзкие вещи. Даже такие, как…».
Убийство младенцев.
– Я не вру тебе, Гончая, в отличии от твоего покойного опекуна, что лгал тебе всю жизнь, стараясь скрыть от тебя прошлое, свое и твое. Он так боялся, что ты его возненавидишь, поэтому, так легко заводился от любого моего слова – если оно было сказано о тебе или его работе в корпорации, – ухмылка становится более мягкой, а вот глаза, все еще смотрят на нее, как на последнюю идиотку, – я этим пользовался. Дразнил его, чтобы он срывался с цепи и желал перегрызть мне глотку. Это было весело. Весело то, что он так пытался защитить…
– Закрой свой рот.
Ухмылка исчезает вовсе.
– Что?
– Закрой свой поганый рот, я сказала. Оглох?
Клинок закидывается в ножны. Сейчас, холодная, режущая сталь, только в ее зеленых глазах.
– Весело тебе было, значит? – тихий смешок, еще один, – Мне плевать. На прошлое, на вашу вражду. На все, что ты мне тут протявкал.
– Ты…
– Думал, что заставишь меня его ненавидеть? Что меня охватит отчаяние, из-за смерти каких-то там людей? Мне плевать, что сделал мой отец. Шейн меня вырастил. Он. А не они.
Лександр перестает ухмыляться, однако, растерянным он не выглядит, пускай такого ответа, он не ожидал.
Она догадывалась. Подсознательно закрывала глаза на очевидные факты. Если бы она копнула чуть глубже, когда спрашивала Шейна о прошлом, все легко бы вышло на поверхность. Но она не копала.
Боялась правды? Не хотела рушить собственные иллюзии? Джессика не знает. И ей плевать. Может, лишь злит слегка, что он ничего не сказал умирая. Мог ведь просто прошептать это, открыться ей.
Но он только предпочел дать указ.
Который она нарушила.
– Если тебе больше нечего сказать, то я ухожу, – тихо говорит она, отходя от стола.
Выравниватель молчит. Смотрит в свой пустой стакан и наливает себе еще.
– Ясно…
Джессика покидает его номер. СКАЧАТЬ