Роман и Роза Даниила Андреева. Записки странствующего энтузиаста. Леонид Бежин

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ признаний мне доводилось слышать немало. И все они сводились к тому, что «Роза Мира», конечно, влечет, притягивает, будоражит воображение, даже завораживает. Но, признаться, что-то мешает ее до конца понять, уяснить, что в ней, собственно, написано: какое-то препятствие возникает, барьер. К тому же и батюшки в церкви ее ругают… «А хочется, как ни странно, очень хочется, хотя, казалось бы, я так далек от всякой мистики, от соприкосновения с всякими там потусторонними мирами. В этом смысле я глыба – меня не сдвинешь. Но в то же время ведь не зря у Маяковского сказано: “Что может хотеться этакой глыбе? А глыбе многое хочется”.

      Вот и мне тоже – многое… Без этого жизнь как-то скучна, однообразна, лишена подлинного смысла. Ну, живешь, коптишь небо, зарабатываешь на хлеб насущный, вечно спешишь куда-то, воспитываешь детей, утираешь им носы, а дальше-то что? И в конечном итоге зачем все это? “Роза Мира” же приоткрывает окошко, дает надежду. Поэтому, повторяю, хочется, но как подступиться? Как?..»

      И нечто подобное этому мне не раз говорили, причем самые разные люди – во всяком случае, те, кто хоть что-то читает, а не тыкает бессмысленно в свой мобильник. Я старался им разъяснить, приводил различные примеры, ссылался на «Божественную комедию» Данте, где тоже повествуется о запредельных мирах и встречах с их обитателями – грешниками в аду и праведниками на небе. Знакомил с различными эпизодами из биографии Сведенборга[1], для которого проникнуть в этот самый запредельный мир было равнозначно тому, что высунуть руку в форточку. Ну и конечно, наш Владимир Соловьев[2], который, работая в Британском музее, услышал призыв неведомого вестника: «Будь в Египте!..» И поспешил, поспешил в пустыню, где ему явилась сама вечная женственность в образе Софии Премудрости Божией.

      Вот так же и Даниил Андреев – с тою лишь разницей, что ему потусторонний мир открылся во Владимирской тюрьме, куда он был водворен за написание и чтение близкому кругу друзей опального романа «Странники ночи», сожженного Лубянкой.

      Словом, существовала огромная, богатая, разветвленная традиция вне конфессиональных мистических откровений. Пример тому – хотя бы воительница Жанна из Арка[3], слышавшая голоса, побуждавшие ее к ратному подвигу (Церковь же осудила Жанну как ведьму и сожгла на костре). И уж насколько гречанка Сапфо[4] была далека от благочестивого поведения, но и ей после пирушек и винных возлияний с лесбийскими девами, по-видимому, что-то являлось:

      Мне Гонгила сказала:

      «Быть не может!

      Иль виденье тебе

      Предстало свыше?»

      «Да, – ответила я, – Гермес

      Бог спустился ко мне во сне»[5].

      Поэтесса, а вот поди ж ты – сам Гермес ее посетил.

      «Да?! Удивительно!» – искренне изумлялись собеседники, слыша мой рассказ, но я чувствовал, что одного рассказа все-таки мало, чтобы их убедить. Нужно что-то большее – книга!

      Тогда я решил написать книгу, тем более что судьба подарила мне путеводное знакомство с Аллой Александровной Андреевой, верной спутницей и вдовой поэта, пострадавшей так же, как и он, прошедшей через мордовские лагеря. А уж она свела меня со многими из тех, кто хорошо знал ее мужа.

      По сохранившимся отрывкам, пересказам и контексту всего творчества Даниила Андреева, его стихам и прозе, мне удалось восстановить, насколько это возможно, сожженный на Лубянке роман «Странники ночи».

      А главное, я попытался по мере своих сил объяснить, растолковать читателю, что же такое «Роза» – эта странная русская книга, грандиозный свод всевозможных сведений о потусторонних мирах. Каковы ее главные идеи, структура, основные понятия. Наконец, если кому-то кажется странным, чуждым, пугающим язык этой книги, то я постараюсь показать, что он не выдуман, не создан искусственно, а чутким слухом расслышан, уловлен – снят с голоса неведомых собеседников, как снимают ток с невидимых проводов.

      Шаданакар[6], затомисы[7], Олирна[8] (первый, окрашенный в золотисто-зеленый цвет, слой восхождения). Эти слова доносились будто издалека: их произносили невидимые друзья – собеседники Даниила Андреева. Звучание этих небесных слов не сразу улавливало ухо, оно уточнялось, восполнялось, исправлялось, пока не отлилось в законченную форму. И тогда открылась поэзия, струящаяся фиалковыми отсветами, переливающаяся небесными звонами, непередаваемая поэзия этих слов, рядом с которой кажутся скучными все песни Земли:

      Она похожа на даль знакомую,

      Ярко-зеленую и золотую,

      Чтоб ты почувствовал: «Боже! Дома я!»

      И не пожаловался бы:

                                       «Тоскую…»

      Там встречи с близкими, беседы дивные,

      Не омраченные житейской мглою;

      Там, СКАЧАТЬ