До нашей остановки мы ехали молча. Мелькали за окном жёлтые фонари и освещённые ими довольно пустынные в это позднее время тротуары. Пробегали мимо автобусные пункты с гуляющими тенями от столбов внутри, тёмные фасады длинных многоэтажек, редкие прохожие, выгуливающие не дотерпевших до утра собак, наряд патрульной милиции, решающий забирать пьяного мужика, вяло телепающегося домой или не забрать.
– А что ещё там у тебя за фотосессия была? – Спросил я, глядя ей в затылок.
– Какая фотосессия? – Повернула она ко мне лицо, нахмурившись.
Я молчал, разглядывая её без единой морщинки лоб, край гладко зачёсанных тёмных волос, аккуратно припудренный носик, подведённые тушью глаза и красиво очерченные губы, из -под которых немного выглядывали сейчас её жемчужно белые зубы.
– А! – Она вдруг радостно хлопнула меня по руке, будто вспоминая что –то приятное. – Сейчас расскажу. Значит, сижу я, скучаю, вдруг подходит ко мне мужик и говорит: девушка, я не местный в командировке. В жизни, говорит, не видел такого красивого лица: дайте я с вами сфотографируюсь! И начал: и так, и так. Надоел, прямо. Да ещё, говорит, сядьте ко мне на колени и официанту говорит: сфотографируй нас.
– И ты села?
– Да. А что? Раз человек просит!
Ещё минут десять мы сидели молча, глядя в разные стороны. Меня душила ревность, но я понимал, что если начну показывать это, то нашей любви придёт конец. Кое –как я поборол это чувство. Но когда начал говорить, то понял, что пережил свою ревность не до конца:
– Тебе, наверно, лучше не приезжать больше в ресторан.
– Почему? –Удивилась она.
– Одной, по крайней мере.
– А с кем же я приеду? – Ещё более удивлённо спросила она.
– Не знаю, просто одной нельзя. Тебя приглашают, с тобой танцуют, тебя фотографируют… Ты что, интерьер?
– Я же не сама, они первые начинают!
– Да. Но ты вправе отказаться!
– Говорю же –мне скучно!
Некоторое время мы опять ехали молча, потом, не в силах держать это в себе, я спросил:
– Значит, тебе было скучно и поэтому села на колени первому встречному мужчине?
Циля прикусила губу, и некоторое время молча смотрела в окно. Потом заговорила:
– Послушай, Лео, я здесь совершенно одна, тебе этого не понять! Вчера, проснувшись, я открыла глаза в пустой квартире, где нет мебели, штор и тюли, будильника, нет даже элементарного зеркала! Понимаешь ли ты, что чувствует женщина, которой некуда даже посмотреться время от времени?! Ты не понимаешь, каково это быть в чужом городе, где у тебя нет друзей и знакомых. Где у тебя дома нет даже бигудей с щипцами!
Иногда мне кажется, что я не живу и что всё вокруг это карцер, специально сделанный для меня. Такое всё вокруг унылое и некрасивое. А ведь это не наш захолустный Торжок, это почти Москва! Здесь есть концертные залы, театры… Мне всего двадцать два, ты забыл? Я, может, всю жизнь мечтала жить тут СКАЧАТЬ