Мыслил ли ты против Единого. Павел Николаевич Волченко

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ то занималась по вечерам – всё как у всех, всё обычно, и если бы… У нее были необычные руки, они жили какой-то отдельной, необычной жизнью. Сначала я обратил внимание на то, что когда она ходила, руки ее, пальцы, тоненько подрагивали – едва заметно, неуловимо, Я выкрутил звук, сделал громче, так, что даже стало слышно как на улице, у нее за окном, дует ветер, услышал, как шуршит ее одежда, как она дышит… Музыки не было, только пальцы ее будто играли, как у дирижера отсчитывали ритм, перебирали тончайшие струны мелодии, трогали саму музыку.

      Музыку я давно не слышал, еще со времен своего обучения, когда все мы, послушники первой ступени, дети, сидели на занятиях по общим знаниям. Тогда наставник, уже и не помню его, только лысина его блестящая в воспоминаниях осталась, что то рассказывал нам, а потом, через терминал, выбрал закрытую библиотеку данных и включил музыку. Мы слушали молча, почему-то улыбались, почему-то нам от этих звуков становилось радостнее, будто кто-то нас хвалил за успехи, или сделал подарок. Потом музыка кончилась, а после… После не было ни времени, ни желания искать ее. Забылось. Другие тоже не искали: Единый не считал, что музыка достойна выделения ресурсов, да собственно и как всё остальное, не касающееся сектора реальной экономики. Один из постулатов Единого гласил: «Каждый член общества обязан приносить материальную пользу, поддающуюся исчислению, качественной оценке и последующей эксплуатации». Музыка не попадала под это определение, как и изобразительное искусство, как и литература, которую невозможно было расценивать как профессиональную. Следующий, вытекающий из первого, постулат гласил: «Человек должен служить обществу, человек должен быть частью общества, человек должен быть отражением общества, а общество должно быть отражением человека и только тогда общество будет идти по пути прогресса».

      Номер 265, наверное, так же служила обществу, она, наверное, как и все остальные, трудилась во благо общего прогресса и, наверное, была верна постулатам синей книжечки Единого, той, что была у всех, которую учили наизусть все послушники всех интернатов, не взирая на братство, не взирая на высоту ступени. Всё это было, но, кроме всего прочего номер 265 слышала музыку, я был в этом уверен, но всё же… Однажды, когда был плановый перерыв нашего звена и братья-защитники отправились в чайную, я задержался. Взял крупным планом руки номера 265, я их уже знал, наизусть, помнил о маленьком шраме на мизинце левой руки, помнил маленькую родинку у нее на запястье… Я взял крупным планом руки, привесил туда маркер, включил запись. А вечером объединил все с файлом «для дальнейшего решения» по всем подозрительным лицам и отправил все это себе домой.

      Подозрительные меня не интересовали, я их всех знал наперечет, знал, что ни один из них не способен пройти защиту Единого, да что там, даже за пределы своего терминала они не могли выйти не наследив – тут не до беспокойств. Я включил запись с нею, с номером 265, с ее руками. Они, руки, пели, они трогали музыку, дрожали тонко неслышимым ритмом. Я, отвернулся от камер, сгорбился, и, невидимо для своих братьев-защитников, выстукивал пальцем вслед за нею…

      На СКАЧАТЬ