Саблями крещенные. Богдан Сушинский

Чтение книги онлайн.

      Гяур оказался ближе к нему, чем Сирко. Заметив, как пристально всматривается князь в его лицо, доброволец, шедший вторым, остановился напротив него.

      – Что, князь, высматриваешь рану от стрелы, которую извлекли из моего тела твои норманны? Тогда, у пылающей церкви?

      – Так, значит, я не ошибся? Это вы, отец Григорий?

      – Мне запомнить тебя было легче, князь.

      – Видите ли, я тогда не к лицу вашему присматривался, а к словам, – вспомнился Гяуру этот человек, распятый между израненным конем и колокольней.

      – К словам? Странно, к каким именно?

      – К правдивым, а потому почти святым.

      – Разве таковые у меня случались?

      – Разве нет? Вспомните: «Отче наш, великий и праведный! Воизмени гнев свой яростный на милость христианскую, спаси землю твою святокровную Украйну и народ ее грешномученический!..»

      – Так ты, оказывается, всю молитву мою помнишь?! – удивился и даже ужаснулся отец Григорий. – А ведь язычник.

      – Не потому помню, что молитва, а потому, что ваша она, считай, на смертном одре молвленная.

      – Получается, что вы знакомы? – подошел к ним Сирко.

      – Как ни странно, уже встречались.

      – Угу, понятно… – Полковник потер пальцами подбородок, взглянул на каждого из них и повернулся спиной, давая понять, что не желает мешать разговору.

      – Помните нашу полемику о мече и посохе Моисея? – Гяур заметил, что разговор бывший священник начал с обращения на «ты», однако это не шокировало его.

      – Это когда у запруженной трупами реки твой полк спас от гибели наше местечко, развеяв при этом отряд татар? Помню.

      – Почему теперь вы все-таки избрали меч?

      Отец Григорий поднял попавшую ему под ноги ветку, повертел ею и хотел было швырнуть в костер, но в последнее мгновение передумал и, еще немного повертев, опустил к своим ногам. Возможно, теперь, решаясь на муки пленника, он, как никогда раньше, обостренно осознал, что оно такое – истинное милосердие. И не только по отношению к человеку.

      – После нашего спора у реки я долго думал над всем тем, что ставит нас перед выбором: меч воина или посох мессии, мощь стали или слово проповедника? Задумывался над этим и здесь, во Фландрии. Но только сегодня понял, что мудрость заключается не в том, чтобы решить, что важнее: меч или посох? А в том, чтобы соединять в душе народа мужество воина с мудростью пророка. Силу защитника – с душевной чистотой проповедника.

      – Хотите сказать, что к такому выводу вы пришли только сегодня? Уже решившись стать смертником?

      – Приняв это решение, я заставил себя вдруг совершенно по-иному взглянуть на многое из того, что еще вчера казалось незыблемым.

      – Это чувствуется… Но почему вы отважились идти к испанцам, обрекая себя на муки?

      – Задавая этот вопрос, СКАЧАТЬ