Андреевское братство. Василий Звягинцев

Чтение книги онлайн.

      …Возвращались мы в быстро густеющих сумерках и беседовали на богословские темы. Не в первый уже раз. Я объяснял отцу Григорию, почему остаюсь атеистом, невзирая на очевидную нелогичность такого поведения.

      – …не помню, кем сказано: «Бога нет, и все позволено». Вот с этим и не согласен. Не желаю быть нравственным из-под палки. Мол, Бог не велит, потому и не ворую. А нет Бога – на дорогу с кистенем. Считаю, что в роли верховного надзирателя Бог мне ни к чему. И, кстати, вот вам парадоксик, попробуйте ответить: кто Бога заставляет быть нравственным? Над ним-то никого, и все равно он всеблаг, а не наоборот. И раз я – по образу и подобию, то точно так же могу опираться на собственный нравственный императив, а не на заемный…

      Монах слушал мою тираду молча, очевидно, собираясь разгромить все содержащиеся в ней несообразности одним махом.

      Ближе к выходу из леса тропинка сузилась настолько, что рядом идти стало неудобно. Я пропустил отца Григория вперед. Он шел легким и быстрым шагом, почти не касаясь тропы и не задевая ни одной ветки, наверное, так он ходил в свое время в конголезских или парагвайских джунглях. У меня таких навыков не было, мокрая трава скользила, я приотстал шагов на восемь-десять.

      Дальнейшее запомнилось, будто серия стоп-кадров.

      Горло вдруг стянуло петлей. Не могу ни вздохнуть, ни крикнуть.

      Сквозь застилающую глаза мглу вижу опрокидывающиеся на меня деревья.

      Взмахнув руками, пытаюсь сохранить равновесие.

      Осознаю, что кто-то захватил меня за шею локтевым сгибом и тащит в лес.

      Делаю отчаянную попытку освободиться, перебросить нападающего через себя, но уже поздно, ноги почти не касаются земли и рывка не получается.

      А потом вдруг чувствую, что горло мое свободно, а сам я спиной валюсь на мокрую траву.

      В глазах светлеет, и я успеваю увидеть совершенно немыслимую сцену.

      Справа от меня на земле копошится нечто, напоминающее человеческую фигуру, а слева в позе самурая эпохи сегунов замер отец Григорий. Черный подрясник, черные в полумраке щелочки глаз. Непонятное существо оторвалось от земли, стало походить на выпрямляющегося гоминида. Но разогнуться до конца он не успел. Неуловимый бросок монаха, тяжелый с хряском удар – и человек-обезьяна вновь опрокинулся навзничь. Секунда, новый его рывок – и снова удар, гулкий, будто по футбольному мячу.

      Только я начал приподниматься, чтобы тоже принять участие в битве, как все завершилось и без меня.

      Наш противник, СКАЧАТЬ