Сиринга. Алексей Иванов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ отсутствия брутальности в характере, ну никак не годился. Да, он много знал и иногда мог быть даже полезен, но он не владел никакой собственностью. То есть не мог служить питательной средой для её эго, не имея возможности радикально изменить её социальный статус.

      А значит был ничем не лучше угрюмого Пелея, который, типа, ждал, пока она выйдет на свободу и теперь, на правах её парня, иногда приходил к ней поздно вечером, когда все домашние уже спали. Ужинал, тащил её в койку и рано утром уходил на работу. Как он всерьез называл свой род занятий. И снова пропадал на несколько долгих дней.

      И если бы не отсутствие романтизма, по которому эта наяда с «угрюм-рекой», разливаясь в страсти, так тосковала, безусловно, для легковеса Банана в её плотном жизненном графике (между телевизором, сортиром и кухней) вообще не было бы места.

      Какой ещё романтизм мог дать ей угрюмый? На это у него не было ни времени, ни сил, ни потенциала. Ведь Пелей не читал ей ни поэтов серебряного века, ни футуристов, ни метаметафористов, ни, тем более, конструктивистов. Да и вообще, если честно, читать было впадлу.

      Банан же любил бродить иногда со Сфеной по развалинам былой культуры, которые оставила ему империя после своего повторного краха. И искать в них отголоски того разумного, доброго, вечного… Которым он и сам всё время пытался стать. И порой ему (да и всем вокруг начинало казаться, что у него) это неплохо получалось! Но только – иногда. И Банан мучительно недопонимал: почему? Через некоторое время он как бы выдыхался, словно бы вдохновение его внезапно оставляло. С самим собой, этим жутким клоуном. Но его это совершенно не устраивало. И он искал постоянного вдохновения, как неразменный пятак. Который, сколько его ни трать, постоянно оказывался бы у тебя в кармане. Недоумевая: куда и в какую дыру в кармане кармы пропадает эта божественная энергия? На волне которой Банан ощущал себя натуральным божеством – Аполлоном. Круша и воссоздавая ещё более идеально всё и вся на своем пути. Чего бы он тогда ни касался. Превращая буквально любой предмет рассмотрения в настоящее золото высшей пробы! Своей души. Давая другим её опробовать – на зубок восприятия.

      И не подозревая даже, что её совершенно спокойно можно копить и Кристаллизовать дух, фиксируя его в этом состоянии. Читая книги и делясь с другими своими размышлениями о прочитанном. Как делал он это ранее в общении с Дезом. А теперь иногда и – со Сфеной. Не желая признаться даже самому себе, хотя и не раз замечал это, что этому мешают такие примитивные удовольствия, как алкоголь, наркотики и редкий секс. И то, в основном, с самим собой. И чем они примитивнее и грубее, тем сильнее ты себя в них Кристаллизуешь. Свиваешь гнездо и откладываешь яйца, оставаясь там жить. Поэтому Банан, в глубине души, и не желал откладывать яйца ни с одной из девушек. И вообще грустил иногда о подвиге Петрарки, лишившему их себя ради спокойных занятий поэзией. Но только – иногда. И только грустил. Ведь без них Банан вообще боялся потерять смысл своей и без того кичливо-незадачливой жизни и действительно покончить с собой. Море и так его, как древняя графиня де Море, протяжно СКАЧАТЬ