Дневник. 1914–1920. П. Е. Мельгунова-Степанова

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ высказались против Гучкова. Кн[язь] Г. Львов, как главноуполномоченный общеземских организаций, получил личную телеграмму от царя[68] – Маклаков, министр, опять обойден.

      Сегодня у нас был Филатов, идет добровольцем на войну «для впечатлений». Много болтал. Говорил, что Петергоф не вырублен, а за 10 верст от него. Говорил, что разгром германского посольства был ужасен. 10-тысячная толпа по науськиванию «оратора» из «Вечернего Времени», вышедшего к ней, когда она громила какой-то магазин, бросилась туда и буквально все разнесла и на площади сожгла все вещи.[69] От 9 ч. вечера до 3 ч. ночи полиция отсутствовала, а тут только начала усмирять – теперь пойманных судят. Ренненкампф велел высечь и послать на передовые позиции солдата, который в трамвае говорил против войны и которого публика высадила. Приказ об этом опубликован. Это очень глупо.

      У «Русского слова»[70] 600 тысяч подписчиков.

2 августа

      Филатов говорил про разгром германского посольства в П[етер]б[урге], который сам видел. Громили колбасную, вышел кто-то из «Вечернего Времени» и сказал, что уже если громить, то громить посольство. Толпа в 10 тысяч двинулась туда, ворвалась и начала все выбрасывать из окон и все бить; там видны были и дамы, и студенты, громившие вместе с хулиганами, потом зажгли костер из вещей. Полиция явилась только в 3 ч. ночи, а погром начался в 9 ч. вечера. Про манифестацию он говорил, что сначала были одни хулиганы, потом к ним присоединились лавочники, прислуга и, наконец, рабочие. Симсон вчера говорил, что Ренненкампф велел в Вильно высечь одного солдата и послать его на передовые позиции за то, что он говорил в трамвае против войны. Приказ об этом там расклеен. Очень это плохая мера, чтобы не сказать больше.

      Вернулся М. М. Шуберт, претерпел то же, что и жена Губского. Во Франции уверяли, что войны не будет. В Германии не было ничего особенного; по совету кого-то из посольства он взял билет на Эйдкунен, взял, сел в вагон, едут, и вдруг оказываются в Торне, и здесь всех высаживают: «Идите, если хотите, но мы будем стрелять», потом: «Сейчас по станции начнут стрелять русские, но мы вас защитим», и ставят две пушки, оцепив всех солдатами. После долгих мытарств и переговоров повезли, набив битком и сказав, что везут в Берлин как военнопленных. В вагон поставили солдата, который, прицелившись, объявил: «Если пошевелитесь, буду стрелять», окна закрыли и везли сутки без еды и питья, только раз сжалились и дали ведро воды. Солдат лег спать, попросив разбудить его, когда придет лейтенант. Привезли к морю в маленький городок, загнали на площадь и в свинарник и стали втридорога продавать тухлую колбасу. Потом отделили мужчин от женщин, и повели «расстреливать», но только попугали. Наконец, все были взяты шведским пароходом, и в Швеции были встречены очень тепло, их кормили и поили. Ехал он от Парижа 12 дней. От Стокгольма до Торнео три дня на пароходе, на палубе, п[отому] ч[то] все битком набито. Страшно удручен. От Торнео до Петербурга на площадке III класса. Вещи все ухнул вплоть до ручных. Отмечает СКАЧАТЬ