Дневник. 1914–1920. П. Е. Мельгунова-Степанова

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ тогда генерал Керенский обратился прямо к нему с призывом к приличному поведению) раздался голос: «Сколько стоит немецкая марка?» Керенский прервал оратора: «Я попрошу того, кто оскорбил в лице эсера Н. русскую армию, назвать себя». В ложе произошло движение, кто-то вышел, тогда Керенский продолжал: «Я думаю, что выражу мнение всего собрания, если назову этого человека трусом», – общее движение одобрения. К барьеру ложи выдвинулась фигура раненого казачьего офицера: «Хоть я и не говорил тех слов, но я вполне к ним присоединяюсь», – рядом с ним появляется виновник скандала. Керенский, дав Н. кончить речь, объявляет перерыв. Волнение. Говорят, что оскорбление бросил темный субъект – Сахаров, организующий контрреволюцию. Казаки и Каледин направляются в министерскую команду. Говорят, что Керенский вызван на дуэль. Раненый офицер усиленно агитирует против Керенского. Наконец появляются министры, и Керенский сообщает собранию, что инцидент исчерпан, потому что, оказывается, «из-за плохих акустических условий» ни он, ни кто другой не услышал, как тот себя назвал (акустика в театре поразительная). Заключительная речь Керенского в печати приведена с пропуском того места, которое заставило многих говорить, что он сошел с ума. Он вдруг, перечислив все трудности, представляющиеся Временному правительству, сказал: «Меня обвиняют в том, что я мечтатель; да, м[ожет] б[ыть], я слишком много верил и мечтал. Вы хотите, чтобы я запер свое сердце, бросил ключ, чтобы я руководился одним холодным рассудком (его прерывают: «Нет, нам нужно ваше сердце! Да здравствует Временное правительство!»). Хорошо, я так и сделаю, – поворачиваясь к буржуазии: – Вы этого хотите? Так я и поступлю. Отброшу веру и мечты, заброшу ключ от сердца», и т. д.

      Все собрание всколыхнулось и, встав, как один человек, устроило ему шумную овацию. С. думает, что тут сказалось его бессознательное желание диктатуры, он мечтал, может быть, что ему закричат: «Будь диктатором!» Некоторые прямо утверждали, что он сошел с ума.

27 августа

      Говорят, что многие переводят деньги на Минск, Двинск и т. д.,[143] надеясь, что у немцев они будут цельнее. Пешехонов подал в отставку. Титов говорит, что Временное правительство решило повысить твердые цены на 100 %. Титов и другие товарищи министра тоже подали в отставку. Система Пешехоновских твердых цен для избежания финансового краха (иначе неизбежно падение рубля) встретила упорное противодействие, особенно промышленников.[144] А Пешехонов не оперся на кооперацию, считая ее не социалистической организацией. Стааль пробирается в министры. Из ничего создал контрреволюционный заговор с великими князьями, а теперь их всех выпускают за границу. Некоторые черточки в нем мне очень не понравились: на обеде в «Праге» 15-го с Пешехоновым он все говорил, что и министры во Франции сваливаются на продовольствии, и все это с неприятным смешком. Потом про друга своего Керенского сказал, что он колебался, открывать ли собор, и что когда он (Стааль) ему сказал, что Константин Великий открывал, он решил открывать, но не открывал.

СКАЧАТЬ