Святочные рассказы. Группа авторов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ говорить умеет, а к обиде такую память хранит. Значит, его святое слово не пользует.

      Я и задумался, так как во всем его умнее себя почитал и от него думал добрым рассуждением пользоваться, а он зло помнит… Он это заметил и говорит:

      – Что думаешь?

      – А так, – говорю, – думаю что попало.

      – Нет: ты это обо мне.

      – И о тебе думаю.

      – Что же ты обо мне думаешь?

      – Ты, мол, не сердись, я вот что про тебя подумал. Писание ты знаешь, а сердце твое гневно и Богу не покоряется. Есть ли тебе через это какая польза в Писании?

      Тимофей не осерчал, но только грустно омрачился в лице и отвечает:

      – Ты святое слово приводить не сведущ. Не сведущ, – говорит, – ты и в том, какие на свете обиды есть, коих стерпеть нельзя, – и рассказал мне, что он не за деньги на дядю своего столь гневен, а за другое, чего забыть нельзя. – Век про это молчать хотел, но тебе, – говорит, – как другу моему, откроюсь. И открыл мне, что дядя смертно огорчил его отца, свел горем в могилу его мать, оклеветал его самого и при старости своих лет улестил и угрозами понудил людей выдать за него, за старика, молодую девушку, которую Тимоша с детства любил и всегда себе в жену взять располагал.

      – Разве, – говорит, – все это можно простить. Я его в жизнь не прощу.

      – Ну да, – отвечаю, – обида твоя велика – это правда, а что Святое Писание тебя не пользует, и то не ложь.

      А он мне опять напоминает, что я слабже его в Писании, и начинает доводить, как в Ветхом Завете святые мужи сами беззаконников не щадили и даже своими руками заклали. Хотел он, бедняк, этим совесть свою передо мною оправдать.

      А я ответил:

      – Тимоша! Ты умник, ты начитан и все знаешь, и я против тебя по Писанию отвечать не могу. Я что и читал, откроюсь тебе, не все разумею, поелику я человек грешный и ум имею тесный. Однако скажу тебе: в Ветхом Завете все ветхое, а в Новом – яснее стоит: «возлюби да прости», и это мне нравится, как злат ключ, что всякий замок открывает. А в чем же прощать, неужели не в самой большой вине?

      Он молчит. Тогда я положил в уме: Господи!

      Не угодно ли воле Твоей через меня сказать слово душе брата моего? И говорю, как Христа били, обижали, заплевали и так учредили, что одному Ему нигде места не было, а Он всех простил.

      – Последуй, – говорю, – лучше сему, а то я опасаюсь, что «многие книги безумным тя творят».

      – Ты, – говорю, – ополчись на себя. Пока ты зло помнишь – зло живо, – а пусть оно умрет, тогда и душа твоя в покое жить станет.

      Тимофей выслушал меня и сильно сжал мне руку, но обширно говорить не стал, а сказал кратко:

      – Не могу, оставь, мне тяжело.

      Я оставил. Знал, что у него болит, и молчал, а шло время, и убыло еще шесть лет, и во все это время я за ним наблюдал и видел, что все он страдает, что если пустить его на всю свободу, да если он достигнет где-нибудь своего дядю, – забудет он все Писание СКАЧАТЬ