Между молотом и наковальней. Николай Лузан

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ трапа, спешил Гум.

      Еще один шаг на пути к Абхазии ими был сделан. То, что он будет нелегким, они почувствовали сразу. О месте в каюте не приходилось даже мечтать, на верхней палубе негде было упасть яблоку. «Челноки» – молодые русские девчата, навьюченные как ишаки огромными и неподъемными тюками, торопились застолбить себе места. Ибрагим и Гум с трудом протиснулись на правый борт, нашли крохотный пятачок и, сбросив с плеч сумки, уселись прямо на них.

      Билеты оказались бесполезными, но им не приходилось обижаться на Эндера. В последний момент он все-таки ухитрился посадить их на борт. Не успели они осмотреться по сторонам, как прозвучал прощальный гудок катамарана. Недовольно ворчавший дизель взревел в полный бас, и за кормой вспенились седые буруны. Катамаран, перегруженный так, что легкая волна захлестывала ватерлинию, с трудом отчалил от пирса и, глубоко зарываясь тупым носом в волну, взял курс на Сочи.

      Ибрагим поднялся, и сердце внезапно защемило. Справа грустно подмигнул рекламой плавучий ресторан, в вечернем полумраке растаяли башни портовых кранов. И лишь пульсирующие вспышки трабзонского маяка напоминали о турецком береге, который – и об этом ему не хотелось думать – он, возможно, видит в последний раз. Война в Абхазии зачастую выписывала добровольцам-махаджирам билет только в одну сторону.

      Вцепившись в поручни, он с тоской смотрел на мерцающую тусклыми огнями бухту и ту мирную жизнь, что уже не принадлежала ему и Гуму. Их мысли были там – за мерно вздымающейся безбрежной громадой Черного моря, рядом с Владиславом Ардзинбой и теми первыми добровольцами из Турции, Сирии, Иордании и Ливана, которые уже прошли этим путем.

      Пронизывающий до костей северный ветер и гудящие от усталости ноги заставили вспомнить о ночлеге. Ибрагим с Гумом потерянно осматривались по сторонам. Повсюду вповалку лежали «челноки», обложенные горами сумок и мешков. Их посиневшие лица и полупустые бутылки колы тронули трех девчат. Ольга, немного говорившая по-турецки, предложила кофе. Обжигаясь, Ибрагим пил большими глотками и ловил на себе любопытные, волнующие молодую кровь взгляды девчат. Впервые за последние дни испытывал настоящее блаженство. К полуночи холодная апрельская ночь сурово напомнила о себе. В модных, купленных еще в Лондоне куртках они с Гумом вскоре почувствовали себя, как в холодильнике. Согрели их турецкие дубленки, которые не пожалели Ольга и ее подруги. А затем, прижавшись друг к другу, они уснули крепким сном.

      Рев сирены катамарана поднял на ноги команду и пассажиров. Наступило утро. Солнце поднялось над горизонтом, сквозь утреннюю дымку проступил гористый берег, по которому бело-розовыми айсбергами высоток раскинулся Сочи. Палуба содрогнулась от мощного гула турбин, винты вспенили воду за кормой. Катамаран совершил поворот, вошел в узкое, зажатое бетонными волнорезами горло бухты. «Челноки» оживились и потянулись в сторону левого борта.

      С капитанского мостика прозвучала команда, и матросы изготовились СКАЧАТЬ