На празднествах и пирах играл домашний оркестр из своих крепостных людей, выступали хоры песельников. Страсть к карлам, калмыкам, калмычкам, шутам была очень велика. В каждом богатом доме их было множество.
На лето и осень переезжали в Подмосковье. Осень была временем охоты в обширных подмосковных лесах, изобиловавших дичью. Охоты сопровождались пирами и попойками, полными разгула.
В Петербурге было много роскоши, больше денежных затрат, чем в Москве, но жизнь была уже. Дома теснее стояли друг около друга и не были окружены такими обширными дворами. Слуг было меньше, но они были лучше одеты. Упряжь и экипажи были роскошнее. Императрицы Анна Иоанновна и Елизавета Петровна любили роскошь. Екатерина II была очень скромна в своих вкусах, но считала, что роскошь и блеск двора необходимы, чтобы импонировать малокультурной нации. В жизни петербургских придворных и вельмож было две стороны: одна – которую показывали Европе, лицам дипломатического корпуса, путешествующим иностранцам; другая – своя, частная, для себя и своих соотчичей.
Мой дед заехал раз летом на петербургскую дачу к княгине Голицыной, жене фельдмаршала. «Ах, князь, как я вам рада, – встретила она его, – дождь, гулять нельзя, мужа нет, я умирала от скуки и собиралась для развлеченья велеть пороть моих калмыков». Княгиня была рожденная Гагарина, кавалерственная дама, сестра графини Матюшкиной, личного друга императрицы Екатерины II. В ее салоне собирался цвет лучшего общества Петербурга.
В гвардии служили почти исключительно дворяне. Преображенский полк состоял из четырех тысяч человек и ста двадцати офицеров. Семеновский – из трех тысяч и ста офицеров. При Анне Иоанновне были образованы полки Измайловский и Конногвардейский. Многие из солдат и почти все унтер-офицеры были дворяне. Они держали крепостных и, в зависимости от своего достатка, жили иногда очень роскошно. Большая часть унтер-офицеров ездили в собственных экипажах. Многие принадлежали к аристократии, бывали в свете, танцевали на балах. Офицерам полагалось ездить четверкой цугом; делать визиты пешком считалось для гвардейского офицера крайне неприличным. В чине бригадира и выше невозможно было ездить иначе, как шестеркой.
Однажды, в царствование императрицы Елизаветы Петровны, сенатор князь Одоевский, известный своей нечистой игрой в карты, вернулся домой очень взволнованным. «Представьте себе, – объявил он гостям своей жены, – что я только что видел – сенатор Жуков в наемном экипаже четверкой вместо шестерки! Какое неприличие! Куда мы идем?..»
Многие из гвардейских СКАЧАТЬ