Постепенно Пётр стал охладевать к княжне Екатерине и начал грубо обращаться с ней даже в присутствии сановников, обвиняя ее в неверности. Долгорукие забили тревогу, и 30 ноября 1729 г. состоялось обручение Петра и Екатерины. Их свадьба была назначена на 19 января.
Казалось, все шло своим чередом. Однако «судьба» распорядилась иначе – решался вопрос духовной участи всего народа; Богу-Творцу было не угодно видеть символ божественного государства в виде ее столицы с древними идеями мистического рая.
Предчувствуя неизбежные перемены с возвышением Долгоруких, вице-канцлер Остерман приехал в Москву, надеясь отговорить Петра от бракосочетания. Говорил в основном Андрей Иванович, император слушал, только иногда задавал вопросы о конкретных фактах взяточничества и казнокрадства новых родственников. На прощание он сказал Остерману: «Я скоро найду средство порвать мои цепи».
Судя по всему, Пётр Алексеевич не выделялся хорошим здоровьем. Еще в январе 1728 г. по дороге в Москву на коронацию он заболел корью, что заставило его остановиться на две недели в Твери. Затем, в 1729 г. «постигшая императора в августе месяце болезнь встревожила все государство. Опасались за его жизнь, так как горячка, в которую он впал, была очень сильная. Однако на этот раз он избежал смерти»166.
6 января 1730 г, в день Крещения при обычной церемонии водосвятия, несмотря на сильный мороз и резкий ветер, император со своей невестой Екатериной появился на параде московских войск, принимая его с фельдмаршалом Минихом и Остерманом. Богослужение и парад длились долго, и по возвращении с торжества Пётр жаловался на головную боль.
Император сильно простыл, дома у него начался жар. Вдобавок, врачи у него обнаружили черную оспу. По сведениям историка медицины В. М. Рихтера, князь С. П. Долгорукий, не обращая внимания на то, что его дети болели оспой, продолжал общаться с императором, что было запрещено всем, кто находился в подобных обстоятельствах.
Врачи стали ждать кризиса, рассчитывая, что молодой организм справится с болезнью. Иван Долгоруков отважился почти на крайнюю меру – подделать почерк императора на завещании. В свое время он развлекал императора копированием его подчерка. Для обоюдной забавы они отсылали во дворец «распоряжения императора» с приказом прислать денег, и деньги привозили. Сфабрикованная «последняя воля императора Петра II» предусматривала передачу власти его невесте. Трудность заключалась в том, что подпись должен был заверить духовник царя, а также доверенное лицо, которым являлся Остерман. СКАЧАТЬ
165
Там же, стр. 34.
166
Записки о России генерала Манштейна 1724—1744. СПб, тип. В. С. Балашева, 1875, стр. 11.