– Вот опять! – крякнул воин и в расстройстве чувств снова закурил.
Ладно, постараюсь думать потише. Пусть ведёт себя привычно и адекватно.
На аэродроме жадно впитал увиденное через поле зрения Бутакова. Невольно проводил взглядом два крылатых силуэта, промелькнувших над лесом на фоне яркой синевы.
Бутаков потёр шею. За лобной костью шевельнулось печальное размышление: прав сосед, надо уходить в завязку, голова уже сама дёргается.
Он не слишком интересовался, здесь всё знакомо до мелочей: деревянный штаб с небольшой башенкой наблюдения за полётами, казармы аэродромной обслуги и несемейных командиров, столовка, непременные классы для политических и иных занятий. Странное подобие флага на длинной жердине, едва шевелящееся на слабом ветру. А, это для определения его направления. Рядок самолётов-истребителей Ванятка проигнорировал – эка невидаль.
Так, стараясь не слишком смущать лейтенанта, я к вечеру с большего уяснил расклад. В сухом остатке мой сталинский сокол – позор бобруйской авиации, и терпят его лишь из-за того, что он охотно собирает комсомольские взносы да громким голосом зачитывает передовицы на собраниях. Он два года в армии и скоро получит старшого, то есть третий кубик в петлицу. Жена, её зовут Лиза, непременно обрадуется кубику и огорчится бесчувственному по такому случаю телу. Степан, хоть и не кладезь талантов, на фоне моего комсорга считается перспективным пилотом. Почему? Разберёмся.
Ванятка в училище летал на У-2, затем целых часа четыре на «почти настоящем» истребителе И-5. Здесь в Бобруйске освоил новейший биплан И-15, на нём за прошлый год провёл в воздухе ажно двадцать странных часов, коих вроде бы и не было. К маю нынешнего – ни минуты. Я служу в авиации первый день и то догадываюсь: этого мало. Чтобы научиться плавать, нужно плавать, чтобы летать… Ну, понятно что.
В отсутствие полётов, то есть практически всё оставшееся время, красные командиры несут другую военную службу. Каждый день политзанятия, чуть реже – комсомольские и партийные собрания. Изучение матчасти – тоже интенсивно. Лётчики получают секретную книжку и секретные же тетради, в которые переписали содержание секретной книжки. С этим таинственным багажом они идут к стоянкам, где в моторе И-15 колупаются механики. Ну, как колупаются. Капот открыт, руки в масле. Кто сознательный, тот сам не брезгует схватиться за гаечный ключ. Ваня обычно пристраивается под нижнее крыло или под чистым небом, там давит на массу до следующего построения или политзанятий.
В первые же сутки пребывания в Советском Союзе мне повезло увидеть тактические учения авиаторов. Эскадрилья в три звена выстроилась на поле.
– Контакт!
СКАЧАТЬ