– Не могу больше сдерживаться! – сказал юноша. – Подниму голову и запою псалом избавления: «Ты оплот мой и убежище, Господи…»
Радость переполняла его сердце, рвалась наружу. Он ступал в нежном свете утренней зари, вокруг него пребывали великие милости Божьи – маслины, виноградные лозы, колосящиеся поля, и псалом радости рвался из груди его, устремляясь в небо. Юноша поднял голову, открыл уж было уста, но вдруг у него перехватило дыхание: в это самое мгновение он явственно услышал, как пара ног торопливо ступает следом. Он ускорил шаг, прислушался: ноги тоже пустились бегом. Колени у юноши подогнулись, он остановился: остановились и ноги.
– Я знаю, кто это… – прошептал юноша и задрожал. – Знаю…
И все же он совладал с сердцем и резко обернулся, чтобы успеть разглядеть преследователя. Никого!
Небо на востоке стало вишнево-красным, воздух не двигался, налившиеся колосья свесили головы в ожидании жатвы. Никого – ни человека, ни животного, только открытое поле. И лишь там, позади, в Назарете, над одним или двумя домами поднимался дым – видать, женщины уже просыпались.
Сердце немного успокоилось. «Скорее, не буду терять времени! Рвану-ка сейчас, обогну вон тот холм и скроюсь за ним…» – подумал юноша и пустился бегом.
По обе стороны от него возвышались хлеба в рост человека. Здесь, на этой равнине в Галилее, впервые появилось на свет зерно. Здесь же появился впервые и виноград, дикие лозы которого до сих пор тянутся по склонам гор. Вдали послышался скрип бычьей повозки. Ослики схватывались с земли, нюхали воздух, задирали хвосты и принимались реветь. Появились первые жницы. Смех, болтовня, блеск отточенных серпов. Увидав женщин, солнце поднялось и бросилось сверху им в объятия, припало к шеям, к ногам.
Жницы увидали издали бегущего Сына Марии и залились смехом.
– За кем гонишься, дружок? – кричали они. – От кого убегаешь?
Но когда тот оказался ближе, они разглядели и узнали его. Женщины сразу же умолкли и стали прятаться друг за дружку.
– Распинатель! – тихо говорили они. – Распинатель! Будь он проклят! Вчера я видела, как он распинал…
– Глянь-ка на его головную повязку – она вся в крови!
– Это его доля из одежды распятого: кровь невинного на главе его!
Женщины пошли своей дорогой, но словно ком стоял теперь у них в горле, они больше не смеялись.
Сын Марии шел дальше. Жницы остались позади; он миновал хлеба, добрался до виноградников на низком косогоре, увидел там смоковницу и остановился, чтобы сорвать лист и вдохнуть его запах. Ему очень нравилось, как пахнет лист смоковницы, напоминающий запах человеческих подмышек. Когда он был маленьким, то закрывал глаза, нюхал лист смоковницы и казалось, будто СКАЧАТЬ