Патриотизм и военно-патриотические традиции России. О. Найда

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ стороны, выстроенная Петром I и его сподвижниками вертикаль власти совершенно лишала государственного служащего реальных возможностей и полномочий выполнить возложенные на него обязанности. Причем, дело даже не в том, что тот же воевода вынужден был заниматься главным сбором податей и повинностей, львиная доля которых уходила в С. -Петербург, а в провинциальной кассе не оставалось сколько-нибудь значимых сумм на местные нужды. Дело в том, что сама система военно- полицейского или «регулярного» государства требовала лишь исполнительности и послушания, и в слепом следовании указам и инструкциям государственный служащий чувствовал себя хоть как-то защищенным от произвола и деспотизма власти. Так, соликамский воевода доносил сенату о том, что «тюремный острог и избы весьма погнили и стоят на подпорах так, что арестанты того и гляди разбегутся, а о строении тюремного острога и изб указом вашего императорского величества, что повелено будет и без указа строить не смею»66.

      В условиях самодержавного деспотизма, который не ограничивался вертикалью «император – шляхетство», но охватывал практически все сферы общественной жизни и существовал на всех уровнях социальной стратификации, личность не могла проявить активность, инициативу, энергию и, главное, способность взять на себя ответственность за принимаемое решение. Как писал В.О. Ключевский, Петр I «хотел, чтобы раб, оставаясь рабом, действовал сознательно и свободно. Совместное действие деспотизма и свободы, просвещения и рабства – это загадка … доселе неразрешимая»67. Вот почему самые назревшие и, казалось бы, очевидные решения давались с громадным трудом, с постоянной оглядкой наверх.

      Оборотной стороной творческой ограниченности самодержавной власти выступало беспрецедентное творчество самого императора, вынужденного не только подавать пример инициативы, но и прямо подменять труд и профессиональные обязанности своих подданных. Последнее давало основание для противопоставления патриотизма самого императора и патриотизма других деятелей реформы. «Петр служил своему русскому отечеству, – подчеркивает Ключевский, – но служить Петру еще не значило служить России. Идея отечества для его слуг была слишком высока, не по их гражданскому росту. Ближайшие к Петру люди были не деятели реформы, а его личные дворовые слуги»68.

      Отдавая должное язвительной меткости и афористичности суждений выдающегося российского историка, нужно отметить, что сколько-нибудь крупное политическое действие и, тем более, «революция сверху», не могли рассчитывать на успех, имея своим источником волю и энергию одного харизматического лидера, без опоры на его советников, аппарат государственного управления и главного финансиста реформ – трудовой народ. Можно согласиться с упреком В.О. Ключевского в недостатке «гражданского роста» окружения императора. Но вряд ли реально требовать выполнения высоких гражданских обязанностей от подданных, СКАЧАТЬ