Антоновские яблоки. Жизнь Арсеньева. Иван Бунин

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ этого божьего намерения есть всегда наша заслуга перед ним, а посему и радость, гордость».

      Бунин завершает этот рассказ полными скромной гордости словами: «Мне кажется, что я, как художник, заслужил право сказать о себе, в свои последние дни, нечто подобное тому, что сказал, умирая, Бернар».

Игорь Сухих

      Рассказы, повести

      Танька

      Таньке стало холодно, и она проснулась.

      Высвободив руки из попонки, в которую она неловко закуталась ночью, Танька вытянулась, глубоко вздохнула и опять сжалась. Но все-таки было холодно. Она подкатилась под самую «голову» печи и прижала к ней Ваську. Тот открыл глаза и взглянул так светло, как смотрят со сна только здоровые дети. Потом повернулся на бок и затих. Танька тоже стала задремывать. Но в избе стукнула дверь: мать, шурша, протаскивала из сенец охапку соломы.

      – Холодно, тетка? – спросил странник, лежа на конике.

      – Нет, – ответила Марья, – туман. А собаки валяются, – беспременно к метели.

      Она искала спичек и гремела ухватами.

      Странник спустил ноги с коника, зевал и обувался.

      В окна брезжил синеватый холодный свет утра; под лавкой шипел и крякал проснувшийся хромой селезень. Теленок поднялся на слабые растопыренные ножки, судорожно вытянул хвост и так глупо и отрывисто мякнул, что странник засмеялся и сказал:

      – Сиротка! Корову-то прогусарили?

      – Продали.

      – И лошади нету?

      – Продали.

      Танька раскрыла глаза.

      Продажа лошади особенно врезалась ей в память. «Когда еще картохи копали», в сухой, ветреный день, мать на поле полудновала, плакала и говорила, что ей «кусок в горло не идет», и Танька все смотрела на ее горло, не понимая, о чем толк.

      Потом в большой крепкой телеге с высоким передком приезжали «анчихристы». Оба они были похожи друг на дружку – черны, засалены, подпоясаны по кострецам. За ними пришел еще один, еще чернее, с палкой в руке, что-то громко кричал и немного погодя вывел со двора лошадь и побежал с нею по выгону; за ним бежал отец, и Танька думала, что он погнался отнимать лошадь, догнал и опять увел ее во двор. Мать стояла на пороге избы и голосила. Глядя на нее, заревел во все горло и Васька… Потом «черный» опять вывел со двора лошадь, привязал ее к телеге и рысью поехал под гору… И отец уже не погнался…

      «Анчихристы», лошадники-мещане, были, и правда, свирепы на вид, особенно последний – Талдыкин. Он пришел позднее, а до него два первые только цену сбивали. Они наперебой пытали лошадь, драли ей морду, били палками.

      – Ну, – кричал один, – смотри сюда, получай с Богом деньги!

      – Не мои они, побереги, полцены брать не приходится, – уклончиво отвечал Корней.

      – Да какая же это полцена, ежели, к примеру, СКАЧАТЬ