Сибирский кавалер (сборник). Борис Климычев

Чтение книги онлайн.

      И в усы себе улыбается,

      А за ним идут и отец и мать,

      Молода жена, малы детушки.

      Они плачут, как река течет,

      Покорись, покорись царю-батюшке,

      Он оставит на плечах твою головушку.

      А злодей идет, улыбается,

      Он над плахою наклоняется,

      И кладет свою буйну голову!

      – Оторвать тебе голову не помешало бы! – крикнул ему в сердцах в дверной глазок Томас. Все равно всё раскроется.

      Ночью в своей каморке Томас прихлебывал из кофейника густой отвар Мандрагоры. Сердце билось мощнее, чаще. И глядел Томас вглубь себя и, одновременно, куда-то вдаль. Томас крутил в руках кусок веревки, которой был удавлен бедный дворецкий. Веревка превратилась в змею и поползла по московским улицам, за ней едва поспевал внутренний взор Девильнева. В центре горельников, в глуши был пруд, а возле пруда был небольшой каменный дом. Он не весь выгорел, и в нем жили люди. И там был другой конец этой веревки.

      На другой день Девильнев, солдаты и унтеры верхами въехали в горелые кварталы. Томас скакал впереди и указывал дорогу, хотя был здесь впервые.

      И они увидели каменный дом с полуподвалом, верхняя его часть белела свежим тесом. Ограда была каменная и пахла известкой. С цепи рвались сторожевые псы.

      – Чего господам надо? – спросил детина в болотных сапогах.

      – Хотим знать твое звание да чем ты промышляешь? И сколько вас в доме? – сказал Девильнев.

      – В доме нас трое, все мы Иваны, родства не помнящие. Горелые дома разбираем на дрова, тем и живем.

      Обитателям дома скрутили руки. Старший из обитателей этого дома, угрюмый бородач, говорил:

      – Ни за что берете! Это Бир приказывал людей на дороге давить. Мы только приказ выполняли. Да попробовали бы не выполнить, он бы нас зарезал. А так, мы дровами торгуем! Мы смирные! Вы Бира покрепче держите, страшный человек!

      – Хватит и вам, и Биру! – пообещал Девильнев.

      А в приказе Томаса ждал сюрприз. Бир сбежал из камеры. Там остались распиленные ручные и ножные кандалы, обломок пилки, которую, видимо, передали в калаче. По каменному полу были рассыпаны хлебные крошки, и еще лежала на полу смятая записка: «Мантелка зарела, лапуть дюр-дюр, тытырка мара клап-чибирик».

      Накануне какая-то старушка передала для Бира два калача. Добрый Калистратович не разломал калачи, как следовало бы, на мелкие кусочки.

      После этого Левшин приказал выпороть Калистратовича и уволить из службы, сказав:

      – Вот тебе и мантелка зарела!

      8. Я САМ – ЕВАНГЕЛЬ!

      Евфимия молилась истово, исполняла все монастырские уроки, отгоняла от себя мирские мысли. Но утром из туманов выплывала улыбка Леши Мухина, первые встречи у пруда, первые этюды в мастерской, когда она увидела себя отраженной глазами художника, еще в одежде. А потом был тот бесстыдный портрет, созданный по приказу молодого князя. По приказу её Петички. Жестокий. Он уж СКАЧАТЬ