Ольга Чехова. Тайная роль кинозвезды Гитлера. Алекс Бертран Громов

Чтение книги онлайн.

      Я стою, словно окаменев, и пытаюсь понять, что это означает: “наша постель”.

      В какое-то мгновение я вновь чувствую его поцелуй, какой он подарил мне после того спектакля в школе-студии.

      Но на губах остается пресный привкус.

      В квартире дурно пахнет. И поблизости все так же храпит Мишина мать.

      Я тоскую по свежему воздуху моей девичьей комнаты в Царском Селе. Я говорю Мише, что сильно устала. Я не лгу…»

      Однако постепенно у молодых супругов налаживается какое-то подобие упорядоченной интимной жизни – вполне достаточное для того, чтобы породить новую жизнь. «Я говорю Мише, что жду ребенка. Он только бросает на меня взгляд, пожимает плечами и уходит из дому. Я словно в столбняке, бесцельно брожу по улицам, не замечая, что одета слишком легко, и сильно застужаю почки. Мне приходится неделями проводить в постели и пить много жидкости. Я распухаю; можно подумать, что у меня будет двойня. Когда я снова могу встать, часто ухожу гулять, чтобы оказаться подальше от дома».

      Однако будущий отец вовсе не чувствует себя скованным не только супружеской верностью, но и приличиями, как таковыми. В этой части воспоминаний Ольга к нему беспощадна: «Далеко за полдень. Я возвращаюсь с очередной прогулки. Моя комната занята. Мать Миши и няня заняты починкой и штопкой; они разложились со своими вещами, словно собираются оставаться здесь и дальше.

      Я прошу их перейти в свою комнату; они обмениваются взглядами, словно две заговорщицы из романа ужасов. Няня глупо ухмыляется; Мишина мать не говорит ни слова и продолжает шить. Мне тяжело стоять с моим отекшим телом. Я ищу стул. На стульях в моей комнате сидят Мишина мама и няня. Я направляюсь к двери соседней комнаты, в которой обычно обитают эти женщины.

      Дверь заперта. Я слышу за ней женское хихиканье.

      Через несколько минут Миша выходит с девушкой, “не замечает” меня, мимоходом кивает матери и няне и с улыбкой говорит:

      – Теперь можете возвращаться…»

      В таком духе продолжалось, по словам Ольги Константиновны, все время ее беременности. В последний месяц ситуация лишь чудом не обернулась трагедией. «За три недели до предполагаемых родов я еду с мужем и его матерью на так называемую дачу под Москвой. Дача – маленький, совсем примитивный домик, что снимают лишь на короткий срок.

      Поблизости от дачи есть теннисный корт. Миша хорошо играет в теннис. Я сопровождаю его на корт.

      Когда мы подходим, как раз заканчивает играть одна юная девушка с подругой. Миша предлагает этой девушке сыграть еще партию и обворожительно улыбается:

      – Возможно, мне удастся исправить ваш удар слева…

      Они играют и флиртуют. Они так бесстыдно флиртуют и после игры, что у меня сдают нервы: я кричу на Мишу, слезы льются из моих глаз.

      Миша раздражен, или, точнее, ему неловко от моей сцены.

      Я с яростью смотрю на него. Я еще не знаю, что бессмысленно пытаться удержать СКАЧАТЬ