Военком и другие рассказы. Александр Леонидович Горохов

Чтение книги онлайн.

      Поднял второй стакан, сказал:

      – За вас, мадам! – и поставил опустевшую тару на скатерку, засыпанную крошками.

      Я вздохнул. Он сочувственно спросил:

      – Жена?

      – Сестра, – ответил я и объяснил: – С похорон едем. Батю похоронили.

      – Примите мои соболезнования, – сказал Витя, нагнулся под лавку, жикнул замком и вытащил новую, запечатанную бутылку. – Надо помянуть хорошего человека.

      – Я ему помяну! – снова ответила за меня сестра.

      Пришла четвертая пассажирка. Она успела умыться, переоделась, сверкала губной помадой, пахла зубной пастой, фальшивыми французскими духами, прелыми железнодорожными простынями и угольным дымом.

      – Витёк, сучонок, я тебе сейчас твою поганую пасть зашью вместе со стаканом!

      – Жена! – похвастался мне Витёк.

      – Красивая, – также лаконично ответил я.

      – Моя! – снова похвастался Витёк.

      Жена была похожа на гусеницу из мультфильма. Кофточка плотно обтягивала грудь и, такие же по размерам, три живота под ней. Ярко-красные, пухлые губы и огромные накладные ресницы дополняли сложившийся сам собой образ.

      – Сучок! – снова прошипела красавица и треснула муженька косметичкой.

      Витёк увернулся и пояснил:

      – Бьет, значит, любит.

      – Когда только успел налакаться? Отошла всего на минуточку.

      Довольный похвалой Витёк счастливо улыбался.

      – Моя жена! – снова объяснил он нам с сестрой.

      – Вроде приличный человек. Писатель, а на деле алкаш алкашом! – говорила гусеница. – За что мне это наказанье Господне? Сейчас едем с конференции литературной. Этому козлу премию дали сто тысяч и бронзовую статуэтку. Так он третий день не просыхает. Просто кошмар какой-то. Даже билетами путевыми заниматься не захотел. Еле эти достали. Там хлебал с дружками-писателями и тут никак не остановится.

      Убью! – жена снова саданула Витька косметичкой и опять промахнулась.

      Потом собрала его и свои простыни, полотенца, наволочки и пошла сдавать проводникам.

      Витек снова нырнул в сумку и для ускорения процесса заглотнул водку из бутылки.

      – А вы правда писатель? – от нечего делать спросила сестра.

      – А то!

      – А с виду и не скажешь, обыкновенный человек.

      – А писатели и есть обыкновенные человеки, только всё, что видят, обобщают и потом записывают. А вы думали, писатели и поэты – это только те, которые «с свинцом в груди и жаждой мести, поникнув гордой головой»? ― оживился писатель, закинул ногу на ногу и откинулся к стенке.

      – С винцом в груди! Ты ирод с винцом и водярой в груди и в брюхе, и насквозь пропитан, ― снова вступила вернувшаяся жена.

      – Холодно розе в снегу! Явилась не запылилась, – огрызнулся Витёк. Спохватился и продолжил роль маститого писателя и поэта: – Позвольте СКАЧАТЬ