– Кроме вдруг проснувшегося желания жить, вы имеете в виду?
– Да, кроме этого.
Лицо Кукольницы не было предназначено для эмоций, и все же ей каким-то образом удалось изобразить намек на застенчивую улыбку. По крайней мере, так я интерпретировал периодические перепады яркости ее фоторецепторов.
– Это непросто объяснить, – сказала она, спустя паузу.
Эйтн чуть наклонила голову в бок, однако твердого инквизиторского взгляда с Кукольницы не спустила.
– Для автомата вашего уровня? Да бросьте! Больше похоже на попытку оттянуть неизбежное. Поймите, на кону стоит моя жизнь. Хотите вы того или нет, я все равно докопаюсь до правды. И усилий для этого не пожалею.
– Вы, как и прежде, чрезвычайно настойчивы, госпожа. В любое другое время это считалось бы достоинством. Сейчас? Серьезнейший недостаток! Но так и быть, я уступлю вашей просьбе. Только имейте в виду, после всего, что вы сегодня узнаете, спать по ночам вы уже не сможете.
– С этим я уж разберусь.
Долгое время Кукольница всматривалась сначала в наши с Эйтн лица, а затем изобразила нечто сродни пожатию плечами.
– Что ж, тогда слушайте. И прежде чем вы успеете упрекнуть меня в излишней болтливости, позвольте заметить, что все началось задолго до того, как надо мной нависла угроза дезинтеграции. За семь стандартных месяцев до этого приятного дня, – она широким жестом обвела стол и нас вместе с ним, – я была лишь удручающе ординарной единицей, приписанной к исследовательскому судну и обязанной исполнять прихоти экипажа. Сразу оговорюсь, что меня нельзя было назвать типичным лакеем, и все же ни о какой автономности и речи быть не могло. Я была привязана к кораблю, и в какой-то степени справедливо считалась такой же его частью, как стол или пилотское кресло.
Кто-то громко фыркнул. За время разговора я успел забыть, что за столом был кое-кто еще. Портакианец Гомса слушал Кукольницу с тем же вниманием, что и мы все, однако воспринимал ее слова с неудовольствием, которое даже не пытался скрывать.
– Быть может, наши гости захотят еще кесса перед тем, как дослушать твою сказочку? – желчно проговорил он и, не дожидаясь ответа, отошел к углу, в котором располагалась небольшая кухонька.
Проводив его удаляющуюся спину странно напряженным взглядом, Кукольница продолжила:
– Все изменилось, когда мы оказались на Гонгси.
– Гонгси? – переспросил я.
– Астероид под номером двадцать один пятьсот десять в одноименном поясе, – пояснила Эйтн, – тот самый, на поверхности которого зонд обнаружил признаки жизни.
– Команда ваших отборных поисковиков и впрямь рассчитывала отыскать жизнь среди серых скал, госпожа, – СКАЧАТЬ