Если забуду тебя, Тель-Авив. Марта Кетро

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ несколько бессмысленных шагов к нему, к полке, к кассе, снова к полке. Ведь произнесённое вслух станет окончательным – жизнь моя уже переломилась пополам, но стоит это проговорить, и безумие полностью осуществится.

      Не знаю, на что я рассчитывала. Наверное, хотела напоследок ощутить под пальцами ускользающий материальный мир, но я снова вытащила «Лолиту». И, да, вы умные, а я нет, за ней показался синенький корешок. Полка широкая, книжки маленькие.

      Потом я, конечно, рассказывала и показывала руками степень своего потрясения, но на самом деле пояснить личную бездну так, чтобы её увидели другие, невозможно. Она разверзлась прямо передо мной, с минуту поглядела в глаза и схлопнулась. Теперь я знаю, что точно не готова ни к чему, ни к смерти, ни к безумию, берсерк из меня говно, да и самурай тоже. Не напишу напоследок хокку, не прыгну с отважным воплем. Так и будет бормотать в голове чужим голосом: «страшно умирать не хочется». И своим: спасите меня, спасите, мне очень страшно.

3

      Прочитала у Ялома фразу: «Для многих из нас лучшее, чем человек может ответить на свою экзистенциальную ситуацию, репрезентировано героической индивидуацией» и благоговейно упала на задницу. Это же я теперь смогу объяснить совершенно любой свой поступок, сохраняя достоинство. С тех пор, как не пью, годной отмазки у меня не было. Теперь же на всякие там «Почему ты так выглядишь? Зачем ты опять? Где деньги?!» я скажу: «Это лучшее, чем я могла ответить на свою экзистенциальную ситуацию».

      А до сего дня я защищалась от жестокого мира только цитатой из Троуба: «Когда началась моя психиатрическая практика, в один из моих первых дней в больнице я заметил женщину, которая ползала на четвереньках по полу палаты. Из истории болезни я знал её имя, подошёл к ней и спросил: “Мэри, что вы делаете?” Она взглянула на меня и ответила совершенно искренне и честно: “Всё, что только в моих силах”».

4

      Шла по Бен-Иегуда, переживала по обыкновению своё космическое одиночество и бесприютность, как в отдельно взятом городе Тель-Авиве, так и во всём мире материального. И тут услышала, как полоумный бродяга рычит гроулом: «Я убиваю! Я Тоха, сын Луны и Земли! Кто! Я убиваю!» Катит себе тележку с хламом и орёт надсадно, аж подпрыгивает на каждом «яааа» и чуть только в грудь себя не колотит, как Тарзан.

      И я такая сразу – всё, всё, поняла, космос прикрутила, материальность приняла, поковыляла смиренно домой. Потому что вот оно, безумие, несётся параллельным курсом, и всего пара шагов осталась до Луны и Земли.

      Показывала заезжему человеку самое нежное место нашего нежного города (для меня привести кого-то на площадь Бялик, это как показать сиськи – акт доверия и гордости. Ну, когда ещё можно было ими гордиться) и привычно перечисляла: это старая мэрия, здесь у нас рыбки и нимфеи, но они сейчас спят, тут огоньки, а это жираф… Почему на крыше? В честь юбилея зоопарка, там ещё обезьянник внутри…

      И вдруг подумала, что естественный градус тель-авивского сумасшествия происходит не оттого, что мы такие СКАЧАТЬ