Непонятный роман. Иван Шипнигов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ style="font-size:15px;">      – Все. Мы попали.

      – В смысле… Кто это?!

      – Полиция. На лошадях. Конная, как ты говорил.

      – Разворачивайся, поехали отсюда! Они на лошадях не догонят!

      – Куда я поеду через лес?!

      – Блин, они прямо нас останавливают…

      – Ну а кого ты еще тут видишь?! Все, попали.

      – Спокойно! Это не полиция.

      – А кто?!

      – А почему они белые опять, как единороги?!

      – Лошади белые просто!

      – Тихо. Спокойно. Говорить буду я.

      – Черт, я же еще коньяк пил… Сиди молча и дыши в мою сторону! Ну все, все…

      – Доброе утро. Лосиноостровский полк конной полиции, прапорщик Попов. Ваши документы, пожалуйста.

      – Пожалуйста.

      – Употребляли сегодня что-нибудь?

      – Я коньяк!

      – Пассажир, вопрос не к вам. Водитель, откройте багажник. Сержант, досмотри салон.

      7:11 Депрессия – 1

      – На втором, третьем и четвертом курсе у меня была депрессия. Хотя нет, на втором у меня были, как это сейчас говорят, токсичные отношения. Ну когда оба еще дети и ведут себя как дебилы. А перед четвертым я уже встретил хорошую очень девушку, Ульяну. На первом еще ничего не понятно. На пятом уже слишком поздно… А на третьем, получается, депрессия. Причем главный вопрос, что первично: бухло вызывает депрессию, или, наоборот, депрессия провоцирует бухло?

      До этого я пил обычно, по-студенчески, в компаниях. Причем старались пить, как бы это сказать… изысканно. Например, накачивали арбуз водкой, через шприц, в августе. У нас напротив общаги на Вернадского, на улице Кравченко, был арбузный развальчик, и мы, соответственно, весь август делали и употребляли эти бухие арбузы. Ну как-то, говорю, пытались проявить какое-то творчество. Помню, на первом курсе на моем дне рождения пили абсент. Сначала поджигали его, как положено, потом просто чистый пили. Причем мешали с водкой. Одному чуваку вызывали скорую. А я от этого абсента в первый раз в жизни словил глюки, по мне как бы пауки ползали, причем почему-то белые. Хотя, возможно, я эти глюки потом себе придумал. Но все равно было как-то интересно на первом и втором курсах.

      А на третьем я уже начал бухать в одно лицо, как король драмы. «Балтика-девятка» у меня была коронный напиток. На Кравченко был ларек старого образца, где пиво и сигареты, круглосуточный, помнишь, были тогда такие ларьки? Как говорится, наш ларек – нам всем утеха, реет смыслом на ветру. Это еще до запрета продавать бухло после одиннадцати. И до запрета ларьков вообще. И в ларьке был Мучачос, его так историки прозвали. Из Таджикистана вроде был мужик. Насколько же все тогда другое было. Интеллигентный мужик, работал у себя на родине телеведущим. Когда СССР распался, он с семьей приехал в Москву, пытался устроиться, и вот работал в ларьке. Фарид, кажется, его звали. Но ты когда его видел в первый раз, сразу понимал – он Мучачос. Такой латиноамериканский мужик с тонким и сложным лицом в ночном московском ларьке, прикинь. И я сидел у него ночами. Февраль, фонари, снег. Зеленые автобусы – помнишь зеленые автобусы? Я рассказывал ему про ЗемфируСКАЧАТЬ