Мой парень – французский шпион. Вера Арнгольд

Чтение книги онлайн.

      Мадонна чистая, обнявшая Христа!⁶

      Эх, кто бы мне такое стихотворение написал. Красиво, возвышенно. Сразу видно, что Плещеев нипочем не посягнул бы на красавицу. Закон чести. Жена друга – святое. А так как характер у мадам Дандевиль был прекрасный, ну и ватрушки тоже, то вот и «чистейшей прелести чистейший образец». Безо всяких страстей. Умеют же поэты-мужчины так чувствовать!

      Впрочем, вернемся от жены (я о ней еще напомню) к словам Плещеева о солдатах: «Дух у здешнего батальона чудный, и, право, напрасно говорят, что они распущенны, – пишет он своему другу. – Буйство их состоит в том, что они не дадут какому-нибудь прапорщику или даже пьяному капитану понапрасну над ними тешиться, т. е. бить и драть тех из них, которые имеют кресты и нашивки… Солдат иногда называют негодяями. Однако ж эти негодяи умеют умирать за своего царя, когда придет время; умеют сносить нужду и лишения без ропота, с веселым лицом».

      И вот такие казаки-солдаты вступают в побежденный Париж. Парижане, до этого считавшие их северными варварами, жестокими и страшными, удивлены. Вот строки из книги «Русские в Париже в 1814 году»: «Парижанам понравились казаки. Если русских солдат и офицеров нельзя было отличить от пруссаков и австрийцев (только по форме), то казаки были бородатые, в шароварах с лампасами – как на картинках во французских газетах. Дети бегали за казаками. Французские девушки быстро подружились с ними. А парижские мужчины вскоре стали носить бороды «под казаков» и ножи на широких ремнях, как у казаков».

      Почти документальные зарисовки русского вхождения в Париж сделал немецкий художник Георг Эмануэль Опиц. На его литографиях казаки похожи на красивых стеснительных гигантов. По свидетельству очевидцев, казаки «оказались не слишком галантными кавалерами: по-медвежьи тискали ручки парижанок, объедались мороженым на бульваре Итальянцев и наступали на ноги посетителям Лувра». Ну так это были воины, а не паркетные шаркуны. Своего рода степные викинги в роскошных дворцах Римской империи. Еще казаки поразили всех «Купанием красного коня», когда в нижнем белье или разнагишавшись вовсе, они садились на коней и величественно въезжали в Сену. За казачьими «нудистскими пляжами» приходила наблюдать половина Парижа. Зато и казаки дивились на обнаженную мраморную скульптуру Аполлона в Лувре (опять литография Опица), явно указывая на его мужское достоинство. Где это видано – выставлять причиндалы зазря?

      Я считаю, что Оренбург свил красивый венок из своих полынных трав и французского мирта.