Молчи, Россия, молчи! Полиция не дремлет. Аркадий Аверченко

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ – сами знаете!

      Смяткин вытер лицо красным платком и сказал:

      – Что же я знаю, Никанор Иваныч?.. Ничего я не знаю. Мир, тишина и в человецех… это самое… произволение! Ни бомб, ни экспроприации.

      – Да? Тишина, мир?.. Ха-ха! – сардонически захохотал Рукосуев. – А ежели человека гуляющего встретят, да пулю ему всадят в спину – это человеческое произволение?!

      Рукосуев нервно забегал по комнате, поскрипывая лакированными сапогами.

      – Господи! Где же вы такое видели? Чтобы гуляющего, да встретили, да пулей…

      – А Герценштейн, покойник… мало вам?

      – Никанор Иваныч! Побойтесь вы Бога!.. Да когда же это было? В 1906 году, да и то не в Петербурге, а в Териоках. Вы бы сюда еще Стеньку Разина на Волге приплели.

      – Положим, оно верно… в 1906 году. Да оно и теперь, если правду сказать, не лучше. Вчера вон у студента Будкина обыск делали, две оболочки нашли.

      – От бомб?

      – От нелегальной литературы.

      – А литературу нашли?

      – Литературы не нашли. Одни оболочки остались.

      – Так неужто из-за каких-то паршивых оболочек, да охрану держать? Сняли бы вы ее, Никанор Иваныч, а?

      – Не просите, г. Смяткин. Мне даже странно – такой солидный человек, а такого пустяка понять не хочет…

      Рукосуев отошел к окну и стал протирать пальцем стекло.

      – Снимите… Это легко сказать. А ежели человека поймают, обдерут ему физиономию, обрежут голову – вы тоже скажете – снимите!?

      – Где это так?..

      – В Лештуковом. Вот вам и снимите!

      – Это уголовное дело, Никанор Иваныч.

      – Положим, уголовное. А вчера какой случай был: привозят к нам в участок человека – вместо руки, кулдышка какая-то. Трамваем перерезало.

      – При чем же здесь чрезвычайное положение?

      – Да оно, конечно, ни при чем.

      – Нет, Никанор Иваныч… Мы, право, говорим с вами на разных языках. Я вам о чрезвычайном положении, а вы, извините, черт знает о чем: о каких-то кулдышках! Ведь, по закону, дело ясное: чрезвычайное положение вводится во время каких-либо волнений и беспорядков. А нынче – какие теперь беспорядки?

      Рукосуев сделал напряженное лицо, подумал и нерешительно сказал:

      – В монастыре икону украли.

      – Никанор Иванович! – воскликнул плачущим голосом Смяткин и даже всплеснул руками. – Ведь, это в Ченстохове! Понимаете – чуть не за тысячу верст! А мы говорим о Петербурге.

      – Ну, Петербург ваш тоже хорош: кражи разные, грабежи.

      – Где? Где, Никанор Иваныч? Ежели жулик с чердака мокрое белье стянет…

      – Ну, не только белье… Проволоку, вон, пишут, воруют все, телефонную.

      – Господи! Проволоку… Да это, ежели бы и я был вором, и я бы ее воровал… Подумаешь – важное кушанье – проволока! Нет, я понимаю, если бы вы сказали мне прямо: Смяткин! Я не могу снять чрезвычайной охраны, потому что в народе волнения и на каждом шагу динамит.

      – Выпейте СКАЧАТЬ