Стас Ксаверия почти успокоил. Отвлёк, развлёк, распотешил, и Ксаверий перестал ощущать себя несчастнейшим из людей. Стас был мощным сгустком мощной энергии. Такой мощной, что Ксар отлично различал её цвет – бордовый с алыми всполохами. К жизни, включая драмы её, Стас относился заразительно легко, не зацикливаясь сознанием ни на плохом, ни на хорошем.
– Бог есть! – проникновенно рокотал Стас. – И мы все под Ним ходим! Ткнули тебя мордой в дерьмо – утрись и думай, что ты сделал не так. Если у тебя всё не так – тебе кранты! Значит, ты тупой, безнадёжный! Такие природе не нужны!
Стас полулежал в кресле, поигрывал красным вином в бокале и щурился по-кошачьи, разглядывая вино на просвет. Он был всем доволен, всему искренне рад, потому что был доволен собой.
– Когда нас свои из миномётов поливать стали, первым летёха погиб! Командир! Зелёный был, растерялся! Я ему ору – ложись, он стоит! А я – чуял, ты прикинь – чуял, что в землю надо закапываться. Кто бежать кинулся, тех порвало! Всех! В клочья! А мы выжили. Потому что я не ждал, когда летёха что-то скомандует! Я сам скомандовал! А те, кто погиб, они ведь тоже себе отдали команду! Не ту! Ты понял, брат?!
– Я понял, что ты герой, – с восхищением оглядел его Ксар. Сам он, скорей всего, отдал бы себе неправильную команду. И Бог это знал, потому и не послал Ксаверия под миномётный огонь. Если верить, что у Бога есть виды на тебя – легче жить!
– Ты только мамам – ни слова, – покосился на дверь комнаты Стас. – Им знать не надо.
– Ежу ясно!
– Отслужил и отслужил, и всё класс! А бабы… женщины, – поправился он, отмежёвываясь от недавнего прошлого. – Нельзя к ним прикипать! Любить надо, а прикипать – нет! Разорвёт, как из миномёта! Светку взять, любовь мою первую! Я же знал, что хрен она меня будет ждать, и я это заранее в себе пережил. До её письма. Пришло письмо – ага, думаю, ну и мозги у тебя, Стаська, всё ты правильно просчитал! А вешаться из-за баб, стреляться, своих пацанов мочить – это… – Стас передёрнул гневно ртом, так и не подобрав нужного цензурного слова, и закончил: «Кто так делает – плесень!».
– Люди все разные, – вступился Ксар за парней с более тонкой, чем у Стаса, психической организацией. Ортодоксальность ближних Ксару претила.
– Есть табу! – возвысил Стас голос. – Предел, через который – никогда! Меня баба кинула, а я бегай с автоматом, в своих стреляй?! А у них, между прочим, матери есть! Невесты!
– Ну, срывает крыши у мужиков…
– Это что, оправдание?! – грозно свел Чапан брови.
– Это объяснение, – ответил миролюбиво Ксаверий. – И, заметь, на гражданке очень мало кто стреляется, вешается, едет крышей оттого, что делается не люб!
– Ну! – горделиво усмехнулся Чапан. – У мамок под крылышком все герои!
Вспомнил о понесённой Ксаром утрате СКАЧАТЬ