У сцены я заметил девушку в розовой бейсболке; она стояла спиной к выступающим и не обращала внимание ни на концерт, ни на танцпол. Перебросившись парой слов с лохматым парнем, она пропала из вида. Наверное, фанатка следующей группы, вылезет на танцпол, когда они появятся. А потом прилипнет к музыкантам на улице, лишь бы провести с ними ещё пару минут.
– Твоя очередь брать пиво! – сказал друг.
Следующий бокал пришлось ждать минут десять. У барной стойки зависла черноволосая девушке, выглядевшая будто она перепутала своё время и явилась из прошлого, из конца шестидесятых: с каре, в белой короткой юбке и белых сапожках. Бармен долго мешал её коктейль, стараясь её разговорить.
Наконец, и мой коктейль был готов. В бокал упали кусочки яблока, и я спросил у неё какую-то ерунду, вытягивая девушку на беседу, как фокусник вытягивает зайца из шляпы.
– Так из какого года я? – кокетливо переспрашивала она.
– Шестьдесят девятый год, как в фильме, – отвечал я. – Это тоже был август. Я легко могу тебя представить актрисой, сыгравшей кого-то из того времени. Она там очень красивая. Но ты ещё лучше.
– Что тут сказать, мы в неравном положении. Я этот фильм не видела.
Рядом оказалась волоокая.
– Давайте, я вас сниму вместе?
Я протянул ей свой телефон и прижался к девушке «из шестидесятых», положив руку на барный стул за её спиной. Казалось, ещё миллиметр, и я невольно поглажу её бедра. Попробую убрать руку – и тоже задену.
– Не торопишься после концерта? Тебя не ждут? – спросил я, как только нас «сняли».
– Не очень, – ответила она.
– У друга-музыканта будет афтепати. Давай с нами?
– Как пойдёт. Будет час, будет песня, – она сделала долгий глоток через трубочку. – В общем-то я не против.
Позже я столкнулся с ней на танцполе. Она поворачивала голову то влево, то вправо, и эти два движения не менялись, что бы ни играли со сцены. «Каре – два движения» – назвал я её. Имя спросить не успел, сразу пригласил за музыкантский столик. В итоге там оказался я, она, Ян и Света.
– Это для тебя, сучка! – слова, произнесённые в микрофон, оживили потухший зал.
В танцевальном партере на полу распласталась синяя от макияжа пьяная фанатка – волоокая богиня, как назвал её Ян. Она поднялась и с неожиданной резвостью из последних сил дотянулась до грифа гитары, протянутой басисткой. Рука фанатки пробежала по струнам, и до зрителей донёсся вполне годный звук. Это действо совсем измучило волоокую. Со словами – «как я напилась» – она снова сползла на пол и на время затихла.
Музыка остановилась. Басистка сняла бейсболку и помахала ей, вглядываясь в зал и щурясь, как близорукая. Софиты слепили её и делали лицо практически белым. Девушка показалась мне знакомой, как детское воспоминание, от которого невозможно убежать.
Она улыбалась: большие белые зубы с чуть неправильным прикусом, крупные губы. Скупая улыбка – не больше чем дань остывающему танцполу. Голубые глаза искрились от СКАЧАТЬ