В животе образуется лёгкость. Желудок, кишечник, печень и всё остальное в мгновение растворились, исчезли.
К горлу подкатывает здоровый камень, перекрывая доступ воздуху. С каждым шагом сердце сильнее ударяется о рёбра.
До этого момента я видел её только сбоку. Изредка она поворачивалась в сторону окна, и я сразу отводил взгляд. Но даже доли секунды хватало, чтобы всё внутри перевернулось.
Сейчас она стоит прямо передо мной, опершись спиной о перила. Как в трансе, я смотрю на неё. Нас разделяют какие-то метры.
Отчётливо вижу горделиво задранный кончик носа, струящуюся по лбу волнистую прядь и странный блеск в глазах.
– Эй! – Окрик бьёт по голове ударом молота. – Это ты всё время пялишься в окна?
Хочется стать ракетой и улететь в космос.
Или снегом, внезапно выпавшим в жаркой пустыне.
Давно мне не было так неуютно.
Отвожу взгляд. Оказывается, она всё знает. Видела, как я засматриваюсь на неё. Надо бежать что есть сил, но подошвы намертво прилипли к земле. Я превращаюсь в соляной столп.
– Как тебя зовут? – у неё красивый голос, но ничто не может заставить меня ответить. Свинцовый шар у меня в груди раскаляется, и адский огонь опаляет внутренности. – Ты сегодня на завтрак съел свой язык?
Даже её язвительность вызывает у меня восхищение. Внутри всё дрожит. Пламя вырывается из груди и расползается по всему телу. Вот-вот грянет паническая атака.
– У тебя есть телефон?
Оказывается, всё очень просто. Достаточно сказать свой номер.
Почему именно сейчас рядом нет Серёги? Можно было бы прикинуться глухонемым, и он бы продиктовал цифры.
Что, если ей нужен не номер? Что, если она просит позвонить?
– М-да, – со вздохом тянет она. – Как же сложно найти нормального человека.
Взгляд прилипает к её ногам. Замшевые мокасины, из которых едва виднеются короткие салатовые носки. И белые, будто обсыпанные мукой, лодыжки. А чуть выше начинаются плотные бриджи.
«О, как прекрасны ноги твои в сандалиях, дочь именитая».
Это из Библии. Книга Песнь Песней, глава 7.
Натужно скрипит дверь. На крыльце появляются другие ноги – в тяжёлых берцах в стиле милитари. Вижу пятнистые штаны, какие любят носить охранники.
– Иди внутрь, – раздаётся грубый мужской голос. – Тебе кто разрешил выходить? – Берцы поворачиваются ко мне. – А ты чего тут трёшься, ущербный? Вали давай.
Отвратительный голос – как у человека, выкурившего все сигареты в мире. Мокасины удаляются в помещение.
Дыхание окончательно перехватывает, и я, минуя арку, быстро попадаю на главную улицу. Воспоминания о её белых, как бумага для принтера, лодыжках долго не отпускают меня.
Глава тринадцатая
Передо СКАЧАТЬ