Набросив пуховик (с капюшоном, конечно, ибо покупать другие куртки в Петербурге дерзко), обув удобные сапоги с непромокаемым низом (ее ванлав) известной испанской марки, а также забросив зонтик (на всякий случай) в рюкзак, с которым она ходила повсюду вместо дамской сумочки, Юля вышла наружу. Как всегда секундно поколебавшись у дверей услужливо распахнувшего свой зев лифта, выдохнула, досчитала до трех и только потом шагнула с левой ноги: лифтов она побаивалась и каждый раз ей приходилось преодолевать себя, чтобы позволить этим самопроизвольно смыкающимся беззубым железным челюстям запереть ее – кто знает на какое время – беспомощно подвешенной в пространстве и протащить через свою темную узкую и длинную утробу.
Счастливо непереваренная лифтом Юля выскользнула и понеслась дальше, срезая путь к метро через уже упомянутую старую часть района, густо усыпанную пятиэтажками и остатками листьев, преимущественно кленовых, хотя теперь в этих потемневших и сморщенных влажных комочках трудно было распознать их изначальную форму. В точно такой же пятиэтажке-«хрущевке», только в небольшом провинциальном (тогда еще советском, а позднее российском) городе европейской части страны Юля провела свое раннее детство, где в двухкомнатной квартире с малюсенькой кухней и совмещенным санузлом (о беспощадная советская эргономика) жила с бабушкой по отцу, родителями и старшей сестрой до своих восьми лет. В свое время бабушке, приехавшей в этот город одной с маленьким папой на руках (все, что у них было от его отца, умещалось в одну строчку в свидетельстве о рождении) с Дальнего Востока, заслуженному учителю русского языка и литературы, эту квартиру «выдало» государство. За что, конечно, большое спасибо, но все-таки, даже учитывая ориентир на жесточайшую экономию материалов и ускоренные сроки строительства, можно было бы предусмотреть некий стандарт для того, чтобы взрослым и детям (стремительно растущим, как известно), все-таки полагались отдельные, пусть и совсем крохотные спальни, а проходная гостиная комната выполняла именно эту роль, а не трансформера «дневной-ночной режим» с раскладыванием диванов. И Юля в этом смысле очень сочувствовала своим родителям, которые, поженившись в конце 70-х годов, вообще в качестве вариантов где жить имели только изначально незавидную альтернативу: у одних своих родителей или у других. И выбор был очевиден, поскольку в этой квартире были только бабушка и папа, а в другой – точно такой же по параметрам, только еще и без балкона – жили бабушка, дедушка-инвалид (после завала в сибирской шахте) и двое младших маминых братьев. В те времена, как известно, не было свободного рынка, квартиры не продавались и не арендовались, а нужно было только встать на очередь и ждать – годы – когда государство тобой озаботится…
Тем СКАЧАТЬ