«Это мысль, – вдруг понял Эва. – Спичка, которой не хватает, чтобы все сошли с ума, – это мысль. Не обида, не злость, а чья-то мысль».
На мгновение ему показалось, что он сумеет отыскать эту мысль в себе. А это до чертиков перепугало его: не хотелось, чтобы такая орава в мгновение ока свихнулась. Обожали здешние крикуны «бензиновое молоко» или нет – будет лучше, если все спички останутся рассованными по карманам.
«Прославься, Эв, или они убьют меня».
Эва поискал взглядом Вики. Что она имела в виду? Ей и впрямь кто-то угрожает? Он ахнул. А если она тоже видит каких-нибудь страшных образин и тоже вписывает их в тетрадь, лишь бы они отвязались?
«Нужен подвиг, Вики? Хорошо, будет», – твердо решил Эва.
Наконец он увидел то, что отстраненно высматривал.
В дальнем углу зала находились обеды для учащихся из малоимущих семей. Эва ни разу не видел, чтобы к этим столам кто-либо наведывался. Все так называемые малоимущие добирались в школу на автомобилях с личным водителем и без проблем покупали в школьном кафетерии всё, что им требовалось.
Сейчас у столов находился одинокий мальчик, жевавший со скучающим видом кусочек блина. Худой. С темными кругами под глубоко посаженными глазами. Поставив левую ногу на скамью, он оперся на коленку и безразлично орудовал вилкой.
Заметив приближение Эвы, мальчик произнес:
– Только не пей эту дрянь, Эв. Мой желудок подсказывает, что молоко для нее надоили у батареи отопления.
Эва сдавленно хохотнул:
– Знаешь, мой желудок того же мнения. Но он еще и к заднице прислушивается. А там тоже что-то не особо довольны.
На этот раз хохотнул мальчик. Впрочем, лицо его всё равно осталось таким же безжизненным и пустым.
– Ты знаешь, как меня зовут? – осторожно спросил Эва.
– Все знают, как зовут ребенка с красной тетрадью, сына Психопата. Без обид.
– Без обид. – Эва слышал, как отца потчуют за спиной, и не горел желанием защищать вспыльчивого родителя. – А ты? Как твое имя?
– Гелий. Только не как газ, а как греческий царь. Сирота. – Мальчик показал на переполненные тарелки и стаканы: – Кому-то же должно было это в итоге понадобиться, правильно? Только не пей эту дрянь, – повторил он. – У меня дурное предчувствие. У меня теперь всегда дурное предчувствие.
После этого мальчик положил вилку на край стола и ушел, опустив голову. У Эвы болезненно сжалось сердце. Он и забыл, что эти столы не только для выпендрежников, чьи отцы и матери разбирались в бумажных махинациях.
Секундой позже Эва набросился на «бесплатное угощение». Да так, словно за душой у него ничего не было: ни завтрака, ни родителей.
6
Симон, выпучив глаза, смотрел на Эву Абиссова и не мог надышаться. Лопатки мальчика, торчавшие СКАЧАТЬ