На очереди был зеленый. Солнце попрощалось с зенитом и уже устало клонилось к морской колыбели. Зеленое стекло было самым большим, поэтому держал его Антошка по-другому, образовав из указательных и больших пальцев обеих рук овальную рамку. Зеленый мир он любил больше всего. В нем не происходило ничего из ряда вон выходящего. Малахитово-серебристые рыбы выглядывали из изумрудных глубин своими круглыми стеклянными глазищами. Свеже-салатные листья облаков время от времени прятали доброе лимонное солнце. Все жило, росло, двигалось и навевало спокойствие, от которого мягко бурчало в Антошкином животе, и он вспоминал про сочные красные яблоки и печенье со сгущенным молоком. «Хорошо, – мурчало в голове у Антошки, – искупнуться бы еще разок. Но ведь не успею. Совсем ничего уже не успеваю».
Он собрал свое радужное сокровище, сдул с него прилипшие песчинки и снова сложил в мешочек. Взяв в обе руки две огромные корзины, все это время ждавшие за его спиной, Антошка побрел по берегу, аккуратно обходя раскаленные, щедро измазанные кремом для загара, оголенные тела.
«Беляши с мясом! Пирожки с повидлом, с капустой», – охрипшим после долгого дня альтом рассекал зной Антошка и босыми ногами время от времени втаптывал окурки в платиновый прибрежный песок.
Беременная
Если бы мои ягодицы умели читать и знали толк в истории средневековья, вчерашним утром они, наверняка, решили бы, что парковые скамейки города Зеленоморска изобрел инквизитор. Нелепое дощатое сооружение с редкими остроугольными секциями стало его лебединой песней. В тот самый момент, когда неподготовленный зад уставшего прохожего начинал адски ныть в тех местах, где деревянные бруски впивались в человеческую плоть, из дальнего угла преисподней будто слышался зловещий шепот палача:
– Я все еще здесь… Пусть сношен последний испанский сапог, а железная дева не заключит больше никого в свои кровавые объятия, но в Зеленоморске все еще стоят парковые скамейки… Мучьтесь же, потомки! Страдайте, несчастные!
Да, именно так подумали бы мои ягодицы, если бы умели думать, после полутора часов, проведенных нами перед зданием типографии «Норма». Но деваться было некуда. Редактор опаздывал, а в ближайшем кафе собрался местный синеватый бомонд, отбивавший своим видом желание коротать время в заведении со сладким названием «Ириска».
Время от времени я вставала и прохаживалась вдоль хрустящей осенней аллеи. Потом снова садилась СКАЧАТЬ